Как выглядят спецприемники в России? Где ведро вместо туалета, а где и «еда из ресторана»: рейтинг по регионам

Сотни россиян после январских акций протеста побывали под административным арестом: несколько дней, а то и недель провели в спецприемниках. Условия в таких заведениях обычно далеки от идеальных: запахи отхожих мест, жесткие кровати, антисанитария. Бывает, что все перечисленное — еще меньшее из зол. Но есть и удивительные исключения. Иногда общая необустроенность компенсируется хорошим отношением полицейских. Корреспонденты «Новой газеты» рассказывают об условиях содержания людей в спецприемниках своих регионов. Представляем рейтинг — от самых плохих до самых человечных.

1 МЕСТО

Смоленская область

Ивана Степанова и Оксану арестовали в Смоленске после митинга 31 января. До суда, назначенного на 1 февраля, они провели ночь в отделе полиции. Дальше — присужденные восемь суток ареста, благодаря апелляции уменьшенные до пяти.

Спецприемник на улице Гагарина. Иван делал записи, на них — распорядок дня и рассказ об условиях, в которые попадают арестованные:

«В камере — нерабочая раковина. Краны демонтированы, вода не уходит. Отверстие в полу, заменяющее унитаз, тоже не работает — закрыто листом ДСП,

на листах стоят два ведра, одно для мусора, другое — для справления нужды. Судя по запаху, его давно никто не мыл. Стены покрашены несколько десятков лет назад. По всему периметру краска облупилась вместе со штукатуркой. Стены потертые и грязные: на них следы от пальцев, соплей, крови, непонятного происхождения органические разводы. Плевки, желтоватые разводы копоти от сигаретного дыма — люди курят прямо в камере. На побеленном потолке остались следы прошлых пожаров, черная копоть и следы от воды. Кое-где видны дыры от сверл, выцарапанные надписи с оскорблениями или черточки срока пребывания в камере или надписи «здесь был я» с датой. Пол — покрашенные деревянные доски. В целом это помещение имеет типичный ремонт СССР, если не учитывать уровень запущенности и грязи. Я просил дать мне ведро с чистящим средством и тряпку — хотел отмыть стены, но мне позволили только подмести полы веником».

В центре камеры — яркий белый светильник, он не выключается круглосуточно. Чтобы заснуть, приходится мастерить повязки на глаза.

В каждой камере установлено видеонаблюдение, дежурные видят все.

В камере есть окно: оно всегда открыто, его нельзя закрыть. И ночью, когда температура ниже, очень холодно. Двухъярусная кровать прибита к полу у стены. Основа — деревянные доски на металлическом каркасе, изголовье сделано под большим углом, чтобы было сложно уснуть, расположено в упор к окну. Сесть ногами к изголовью, чтобы не застудить голову, можно только лежа боком, свернувшись и подогнув ноги. Ночью ноги отмерзают, а наутро болят ребра от лежания на дереве. Тонкие, пыльные, пожелтевшие матрацы с затхлым запахом не сильно смягчают основу. Средства гигиены не выдаются.

«На вторые сутки моего ареста, — вспоминает Иван, — в соседней комнате люди устроили пожар, чтобы согреться. Новая смена дежурных на ночь открыла окна на дверях камер, это усилило сквозняк. Начались заморозки, в помещениях было очень холодно. Заснуть не получалось, я лежал с закрытыми глазами, дышал через руки, ноги непроизвольно дергались от холода. Помещения заполнил запах гари, теперь окна в дверях камер закрыли. У дежурных не оказалось обязательных средств для борьбы с огнем, они тушили пожар ведром воды, набранной в туалете, и затаптывали ногами. Противогазов они тоже не использовали».

По словам Оксаны, туалет и раковина в ее камере отсутствовали — «ремонт».

Водили по нужде в общий туалет.

«Как мне объяснили, в основном здесь спецконтингент: бомжи и алкоголики, поэтому на второй день в камере напротив подожгли постель. У меня потом болела голова. Спала в пижаме, термоподстежке от плаща, с капюшоном из вязаного кролика на голове и лице от света, под тремя одеялами. Матрасы и одеяла после других не обрабатываются, осматриваю себя на предмет вшей и грибка. Я воспользовалась своими правами и мыла свою камеру с шампунем, включая стены. Стойкий запах мочи в камере практически заглушила, апельсины и мандарины разложила везде. Читала и писала всем жалобы от руки. Звонить давали один раз в день 15 минут, позволили передать крем для лица и рук, мыло, еду и капли в нос от аллергии».

Кристина  Кондрашкова

2 МЕСТО

Челябинская область

В Челябинске до сих пор нет освободившихся после акции 31 января. Активист Павел Струнин, вышедший на свободу 4 февраля, был повторно задержан на следующий день и получил девять суток за все ту же акцию.

По информации челябинского координатора «Открытой России» (признана Минюстом нежелательной организацией) Дениса Ибрагимова, модератору Telegram-канала «Штаб Навального* в Челябинске» Марии Макаровой вызывали скорую в спецприемник: ей стало плохо от сигаретного дыма.

В спецприемнике не разделяют людей на курящих и некурящих. Сидят все вместе.

Экоактивист Олег Шамбуров был задержан еще 23-го числа. И только 25 января его осудили на 9 суток. Вышел на свободу 1 февраля.

По словам Олега, в спецприемнике его разместили в камере № 1, где было очень холодно и приходилось затыкать окно одеялами и завешивать пакетами, чтобы меньше дуло.

«Через день с передачкой мне принесли скотч, и мы заклеили окно пакетами, стало более-менее, — рассказывает Шамбуров. — В камере № 1 не работала батарея, а в камере № 10, куда меня перевели из-за жалоб, батарея капала. Отсутствовала питьевая вода во всех камерах, где я сидел. Бак для воды был со сломанным краном.

Ну и главное — это, конечно, «шконки»: решетка из ленты 30 на 2 мм с отверстиями 100x100 мм, сон на них давал эффект избиения — у меня болели бока, как будто меня реально били. Матрацы — отдельная тема, они изорваны и в некоторых местах достигают толщины в 2 миллиметра».

Со слов Олега Шамбурова, еда в спецприемнике была сносная, хоть и холодная. Разрешается 30 кг веса передач и одно свидание за весь срок. Утром можно было 10 минут поговорить по телефону. Прогулки — во внутреннем дворике с решеткой, также около 10 минут.

Не лучше, судя по отзывам арестантов, и условия содержания в спецприемнике Магнитогорска.

«Я провела там чуть больше суток, — рассказывает задержанная на акции 31 января Катерина Филиппенко (ее приговорили к двум суткам ареста). — Камера, конечно же, ужасная. Холод жуткий. Ночью я спала в верхней зимней одежде, в шапке и под одеялом. Утром пожаловалась начальнику спецприемника, и мне принесли обогреватель. Меня привезли вечером, когда часы приема передачек уже закончились. Утром муж все передал без проблем».

Телефон у девушки разбили при задержании, поэтому воспользоваться телефоном у нее не было возможности. По ее словам, она не просила свиданий, но поинтересовалась, есть ли  такая возможность. Как оказалось — нет. Свидания в Магнитогорском спецприемнике запрещены из-за ковида.

Катерина отмечает, что не может сказать ничего плохого в адрес сотрудников спецприемника. Ей они показались «тактичными и приличными людьми».

— Они сами позвонили моему мужу, сказали, что уже поздно для передачи, чтоб зря не ездил, также рассказали, что меня накормили, что я одна в камере и ему не стоит переживать. Еда в спецприемнике нормальная, с голоду не помрешь, — говорит она.

Александр Шестаков

3 МЕСТО

Пермский край

В Перми только один спецприемник для административно задержанных.

«Телефон ты сдаешь, тебя раз в день выводят из камеры в клетку, отдают телефон на 15 минут — ты звонишь без ограничений. В принципе, можно сидеть в интернете, писать в мессенджере, смотреть YouTube — 15 или 20 минут, — говорит бывший сотрудник пермского штаба Навального* Юрий Бобров.

— Когда меня арестовали, телефона у меня не было, и сотрудники спецприемника звонили моему адвокату и моим знакомым с просьбой его принести.

Свиданий нет из-за пандемии. В передачах не пропускали соки, булочки с начинкой, но многое дошло. Кровати, судя по фото в интернете, во всех спецприемниках страны одинаковые — металлические решетки с квадратными пустотами 10–12 см. Это целая проблема, матрас-то проваливается в эти ямки — невозможно спать. Мне передали пенку-коврик, я очень благодарен этим людям. Рассказал о проблеме с матрасами представителям ОНК, попросил обратить внимание. Камеры в спецприемнике полные. В нашей шестиместной — шесть человек».

Координатор штаба Навального Сергей Ухов рассказал «Новой газете», что сотрудники спецприемника весьма настойчиво пытались вручить ему умывальные принадлежности: зубную щетку, пасту, мыло, туалетную бумагу. Хотя у него все это было. «Нам положено вам выдать», — говорили полицейские. При этом никому другому, сидевшему с Уховым, ничего подобного не выдавали. Ухов отмечает, что по сравнению с 2018 годом, когда он тут же отбывал арест, «теперь стало лучше с едой — можно есть то, что дают».

В спецприемнике «Новой газете» рассказали, что каждому административно арестованному положены 15 минут телефонных звонков в сутки за свой счет — по личному телефону, передачи можно приносить в течение дня, а вот одно за весь срок свидание с родственниками сейчас не проводится из-за коронавирусных ограничений. Сергей Ухов говорит, что свидания и до пандемии в спецприемнике не предоставляли. Никто даже не знает, что они возможны, только особо настойчивый арестант мог получить свидание, отмечает Сергей.

Александра Семенова

4 МЕСТО

Самарская область

В Самарской области арестованные по административным статьям за участие в акциях в поддержку Алексея Навального продолжают выходить из спецприемников.

«Меня задержали 31 января в 12.14. В спецприемник на Профильной улице (единственный в Самаре) распределили 3 февраля в 18.15, а заселили примерно к 23.00, — рассказывает житель Самары Ярик Захваткин. — Телефоны не изымали. Каждый день нам давали на них до 15 минут, хотя время постоянно урезали. Были проблемы со свиданиями и передачками, они были запрещены из-за коронавирусных ограничений. Меня предупредили об этом при заселении, и я сообщил об этом друзьям. Один из них пытался сделать передачку — не получилось.

«Санаторий» на «четыре звезды» (такая оценка у спецприемника в сервисе Google maps) тянет максимум на две, считает Захваткин.

«Во-первых, полный провал с едой. Нам говорили, что ее привозят из ресторана «Волга», в чем я очень сомневаюсь. Пища была холодной, без соли. С чаем какие-то странные порядки — по неким правилам его пили только на завтрак, в остальные время давали просто кипяток. С водой было совсем плохо. Из-под крана шла невероятно ржавая вода с резким запахом, никогда такой не видел. Мы шутили, что она обогащена железом, для поддержания минерального баланса. За время моего нахождения в спецприемнике питьевую воду раздавали один раз и только в свою тару (которой у многих не было, так как передачки запрещены). В итоге это была вода из-под крана. Конечно, лучше той, что шла у нас, но тоже не питьевая».С Захваткиным согласен председатель Либертарианской партии России Борис Федюкин.

«Воду приходилось фильтровать от ржавчины через туалетную бумагу.

После приезда какого-то полковника и жалоб арестованным привезли нормальную воду. Телефоны выдавали по записи, но без зарядного устройства. Когда в спецприемнике появились задержанные на акциях, запрет на передачи стали жестко выполнять», — сообщил Федюкин «Эху Москвы в Самаре».

Среди задержанных также Мария Евдокимова, координатор штаба Навального в Самаре. 6 февраля ее госпитализировали из спецприемника в больницу из-за повышенной температуры и обострения хронических заболеваний. Уже 8 февраля Евдокимову вернули в спецприемник.

По данным полиции, всего на митинге 31 января было задержано 123 человека, часть из которых продолжают отбывать арест в единственном в Самаре спецприемнике с ржавой водой и без передачек.

Артем Элекин

5 МЕСТО

Свердловская область

В Екатеринбурге арестованные по административным статьям чаще всего отбывают наказание в спецприемнике на Елизаветинском шоссе. Координатор екатеринбургского штаба Навального* Алексей Гресько рассказал «Новой газете», что, по его мнению, условия там «не то чтобы хорошие», но и не самые плохие по сравнению с другими городами.

«Камера — комната на четыре человека. Без вентиляции, зато с толчком. И, разумеется, с соответствующим запахом, — вспоминает он.

Туалет отгорожен стенкой от спальных мест только с одной стороны и имеет открытый проем вместо двери. То есть никакой приватности. Да еще и видеонаблюдение».

— Принудительной вентиляции в спецприемнике Екатеринбурга нет, да и окна на проветривание открываются не во всех камерах, — говорит член ОНК Ольга Иванцева. — Из-за этого отсыревают потолки, возле окон все время какой-то конденсат, углы чернеют, может образоваться грибок. Помещение давно требует ремонта.

Горячей воды в кране нет. Водонагреватель имеется только в душе, но душ можно принять один раз в семь дней. С такой же периодичностью меняется постельное белье.

— Белье, надо сказать, выдавали чистое, а вот подушки и матрасы все в антисанитарном состоянии, — говорит Гресько.

Еда в спецприемнике Алексею не понравилась, питался передачками. Кипяток выдавали два раза в день. Еще в камере стоял железный бак с краном, в котором должна была быть питьевая вода. Но ее там не было.

— Он в антисанитарном состоянии, из него никто бы не стал пить, — говорит Алексей. — Мы пили только ту воду, которую нам передавали с воли.

Из средств личной гигиены арестантам предложили только мыло и зубной порошок. Все остальное, включая туалетную бумагу, также приносили «с воли». Зато в спецприемнике Екатеринбурга ежедневно присутствует врач.

— Каждое утро у нас спрашивали, требуется ли кому-то медпомощь, один человек каждый день ходил к доктору и получал какие-то лекарства, — рассказывает Гресько.

«Шмон» с целью поиска запрещенных предметов тоже проводили каждое утро во время передачи смены. Алексей, впрочем, отмечает, что процедура скорее проходила формально.

Звонить и пользоваться личным сотовым телефоном разрешается 15 минут в день. «В стене есть зарядник. Если дежурный не вредный, то можно и телефон подзарядить», — говорит Гресько. Те, у кого нет сотового телефона, могут воспользоваться таксофоном.

— Что меня отдельно возмутило — правила передачи писем. Мне сначала записки передавали в открытом виде: все равно их читает цензор.

А сейчас зачем-то заставляют упаковывать письмо в конверт с марками и адресом. Иначе не принимают. При этом смысла в этих конвертах никакого нет, потому что запечатывать их не разрешается.

Зато в спецприемник разрешено передавать книги. Теперь благодаря Гресько арестанты смогут читать Хемингуэя в подлиннике.

В ОНК Свердловской области отмечают, что отсутствие вентиляции в камере, нарушение приватности при посещении туалета, отсутствие горячей воды и тревожных кнопок для вызова сотрудников арестантам необходимо обжаловать, поскольку такие условия нарушают не только базовые права арестованных, но и Федеральный закон «О порядке отбывания административного ареста», и даже собственный ведомственный приказ МВД № 83 от 10 февраля 2014 года.

Елена Шукаева

6 МЕСТО

Курган

Никита Ильин и Софья Лопатина, активисты штаба Навального* в Кургане, отбывали административный арест в городском спецприемнике Кургана. Никита — 9 суток, Софья — 8. Но сейчас спецприемник переполнен, людей везут отбывать наказание в Шумиху, за 130 км от областного центра.

В спецприемники у ребят забрали телефоны, но раз в день (утром или вечером — на выбор) выдавали, чтобы они могли позвонить родным. Переставлять сим-карты из своих смартфонов в казенные кнопочные телефоны не требовали.

Молодые люди отметили, что сотрудники спецприемника были с ними вежливы: всегда здоровались, желали доброго утра, приятного аппетита и спокойной ночи. Как «политических» их не выделяли, относились хорошо, как и к остальным арестованным.

— Условия в спецприемнике на «троечку», — рассказал «Новой Никита Ильин. — Очень много людей, камеры заполнены. У них еще как раз какой-то рейд по неоплаченным штрафам проходил, потому сначала всех везли в Курган, затем уже в Шумиху. Я не курю, но меня поместили в камеру с тремя курящими людьми, все время пришлось дышать дымом. Жаль, что окна плохо открывались из-за специальной защелки, все время было душно. Чай выдавали только на завтрак и ужин, самостоятельно нельзя было чай делать. Душ раз в неделю. В душевой еле работала лейка, постояльцы рассказывали, что летом там бывают дождевые черви.

Передачам и свиданиям с родственниками сотрудники спецприемника не препятствовали. Никиту родители не навещали, но передали продукты. К Софье приезжала мама. Чтобы не терять внезапно появившееся время зря, ребята очень много читали.

Об условиях в спецприемнике ребята рассказывают так: бетонные пол, стены и решетки на окнах. Отдельно отметили хорошее питание: «первое, второе и компот» таких размеров, что не все молодые мужчины справлялись с объемом порций.

Наших собеседников суд приговорил к аресту в отделах полиции по скайпу. В спецприемнике Кургана по-прежнему находится координатор штаба Навального Алексей Шварц, он отбывает 30 суток ареста (областной суд оставил решение суда 1-й инстанции в силе). В спецприемнике Шумихи сидит активист Антон Талыков. Он смог сообщить курганскому штабу Навального, что его повторно арестовали еще на 10 суток прямо в спецприемнике, как только закончились предыдущие 10 суток.

Юлия Баталова

7 МЕСТО

Хабаровский край

Условия содержания в хабаровском спецприемнике оказались одними из самых «гуманных» в стране.

«Мне пожаловаться особо не на что, по сравнению с московским «бухенвальдом», — говорит координатор хабаровского штаба Навального* Алексей Ворсин, отсидевший одиннадцать суток админареста. — Да, плохо, что нет горячей воды в камере и система вентиляции плохо работает. Душ хотелось бы чаще раза в неделю и кипяток чаще двух раз в сутки, но в целом у нас не страшно».

Ворсин сидел в двухместной «некурящей» камере: комнате 3х4 метра с одной двухъярусной кроватью, железным стулом, скамейкой, раковиной и отхожим местом. Звонить близким ему разрешали каждый день, с адвокатом он также встречался регулярно.

Журналист RusNews Сергей Плотников, который провел в спецприемнике десять суток, также отметил хорошее отношение со стороны сотрудников.

«Давление не оказывали. В день было по двенадцать передач: активисты постарались поддержать всех по арестным статьям. Я не нуждался в еде. А в один момент почувствовал себя плохо, попросил градусник, а сотрудники полиции вместо градусника вызвали скорую и меня даже вывезли в больницу».

«Сотрудники в хабаровских спецприемниках и отделениях полиции по большей части вообще поддерживают митингующих и относятся неплохо, — отмечает Алексей Ворсин. —

Ментальность дальневосточников сильно отличается от ментальности жителей Центральной России.

Приказы доходят медленнее. В Хабаровском крае свои традиции, каждый знает каждого через несколько рукопожатий».

Роман Лазуков

Источник: Новая газета, 9.02.2021

* Фонд борьбы с коррупцией (ФБК), Фонд защиты прав граждан (ФЗПГ) и штабы Навального 9 июня 2021 года признаны судом экстремистскими организациями и запрещены на территории России; внесены Минюстом РФ в реестр НКО-иностранных агентов.