30 октября в России отмечается День памяти жертв политических репрессий.

Соответствующее Постановление Верховного Совета РСФСР (№ 1763/1-1) было принято 18 октября 1991 года, после чего 30 октября стало официально признанным днём памяти.

Русская служба «Голоса Америки»* попыталась выяснить, насколько актуальной является память о временах коммунистического террора в современной России, почему власти относятся ко Дню памяти жертв политического террора, в отличие от других памятных дат (в том числе и многовековой давности) без особого энтузиазма. И возможно ли примирение над могилами потомков жертв и их палачей, многие из которых впоследствии сами стали «лагерной пылью».

Александр Черкасов: «Это демонстрация того, что мы помним о тех, кто находится сейчас в узилище»

Председатель правозащитного центра «Мемориал»**, лауреат премии Московской Хельсинкской группы Александр Черкасов в интервью Русской службе «Голоса Америки» напомнил, что вначале, в 1974 году, возник День политзаключенного в СССР, который был инициирован Кронидом Любарским и другими узниками мордовских и пермских лагерей. По словам правозащитника, идея оказалась плодотворной и в дальнейшем получила своё развитие.

«Тогда удалось даже во Владимирской тюрьме, самом закрытом учреждении, куда помещали политзэков, представить очередной выпуск «Хроники текущих событий» (подпольного правозащитного бюллетеня, выходившего в 1968-1983 годах – "ГА"), – добавил он. – Затем каждый год 30 октября представлялась обновленная версия списков политзаключенных, которые Кронид Любарский готовил уже, будучи в эмиграции. В эти списки входили сотни человек. И вот сейчас мы подбираемся к тем цифрам, которые были в советские годы».

По оценке «Мемориала»**, к моменту освобождения политических заключённых по поручению генсека КПСС Михаила Горбачёва, их в стране было около 700 человек.

Сегодня в списки политзэков входят в основном люди, осужденные по религиозным мотивам – за принадлежность к различным группам, объявленным экстремистскими или террористическими, констатировал Александр Черкасов. «Но порядка четверти, и даже больше, это активисты, участники протестов и так далее – словом, политзаключенные в классическом понимании этого слова, –уточнил он. – Впрочем, и в советское время сидело много религиозников – Свидетелей Иеговы***, баптистов, адвентистов 7 дня. И вот опять иеговисты в списках политзаключенных. Сходство систем налицо».

Политические и уголовные репрессии стали одним из способов управления нынешней Россией и устрашения всех остальных, кого не посадили, подчеркнул глава «Мемориала». «В этом смысле продолжается худшая из советских традиций. Но также жива и традиция сопротивления этому. День памяти жертв политических репрессий – это демонстрация того, что мы помним о тех, кто находится сейчас в узилище – не только об Алексее Навальном, но и о сотнях других, и свидетельство, что люди готовы по возможности им помогать и бороться с этой позорной для нашей страны практикой», – резюмировал Александр Черкасов.

Ольга Романова: «Путинский режим создает условия для того, чтобы заказные убийства с использованием специальных средств из арсенала разведки стали банальным делом»

Основатель Фонда «Русь сидящая»**, лауреат премии Московской Хельсинкской группы Ольга Романова считает 30 октября очень актуальной для нынешней России датой. «Это даже не день поминовения наших предков, а день памяти и день борьбы с современными условиями жизни в России. На днях стали известны новые цифры - мы преодолели "критическую планку", и сейчас в России больше политических заключенных, чем во времена позднего СССР. И это при том, что население современной России существенно меньше, чем население Советского Союза. У нас сейчас пятьсот политзаключенных, а в СССР было чуть меньше», - отметила Романова в беседе с корреспондентом Русской службы «Голоса Америки».

Она также подчеркнула, что в российскую практику вернулись бытовавшие в советских тюрьмах и колониях способы борьбы политзаключенных за свои права. Например - голодовки протеста. "Единственное, что эти способы уже никак не действуют на современную (российскую) пенитенциарную систему», - добавила Романова.

Репрессии против оппонентов нынешнего кремлевского режима не ограничиваются заведением уголовных дел и отправкой инакомыслящих в тюрьму. Растет число убитых оппозиционеров. При этом Ольга Романова замечает, что очень трудно провести грань между политическими убийствами или попытками их совершить и местью со стороны отдельных влиятельных персон.

«Конечно, покушение на Алексея Навального и на Сергея Скрипаля - это совершенно разные вещи. Если взять убийства в Великобритании российских бизнесменов, которые, как установило следствие, были совершены точно так же, как убийство Литвиненко, если взять двойную попытку покушения на болгарского бизнесмена Эмилиана Гебрева, то это - политические преступления. А случай Скрипаля - это месть разведчику-перебежчику. Конечно, теперь уже понятно, что в этом деле очень много политических мотивов, но до этого это была чисто путинская мстительность тем, кто ушел от него. А попытки отравления Анны Политковской, Дмитрия Быкова и дважды неудавшаяся, по счастью, попытка отравления Владимира Кара-Мурзы-младшего, это, конечно, звенья одной цепи, которые привели и к покушению на Навального», - считает собеседница «Голоса Америки».

«Мы не до конца понимаем многие загадочные смерти. Поэтому, где здесь заканчивается политика, и начинается чья-то личная месть разведчикам ли, или предпринимателям - мы не знаем. Я бы сказала так, что путинский режим создает условия для того, чтобы заказные убийства и покушения на убийства с использованием специальных средств из арсенала разведки стали банальным делом», - констатирует Ольга Романова. И добавляет, что, скорее всего, жертв путинского политического режима на самом деле гораздо больше, чем принято считать. Поскольку недовольны этим режимом не только идейные правозащитники, но и многие бизнесмены, у которых четких идеологических преступлений нет. Однако против них также заводят уголовные дела и к ним также подсылают киллеров.

В этом году День памяти жертв политических репрессий проходит в российских городах в усеченном формате. В местах, связанных с политическим террором, были зачитаны имена расстрелянных и умерших в ГУЛАГе, возлагались цветы, в некоторых церквях проводились заупокойные службы. Но митингов и речей не было. Власти официально объявили, что ограничения связаны с пандемией коронавируса, но у Ольги Романовой другое объяснение. По ее мнению, власти не хотят излишне будировать неудобную для них тему.

«Мы прекрасно помним, сколько было в последнее время всяких сборищ "за выборы", "за Путина", в поддержку "Единой России" и так далее. Они и привели к этой массовой вспышке ковида. А пандемия - очень удобный повод, чтобы ограничивать людей в правах. Но на самом деле, ничто не мешает нам об этом помнить (о политических репрессиях и их жертвах - "ГА") и делать это online. И для тех, кто волею судеб оказался за границей, это тот день, когда мы приходим читать списки имен. В Берлине есть памятник советским репрессированным, жертвам сталинского режима. И он стоит на той же площади, что и памятник жертвам нацизма. И немцы здесь не делают разницы. И всегда 26 февраля мы идем в памятнику жертвам сталинизма, ставим портрет Немцова и зажженные свечи, потому что, конечно, мы не то, чтобы ставим знак равенства между сталинизмом и путинизмом, но есть политические жертвы и середины XX века, и нынешних времен. 7 октября мы там же ставим портрет Анны Политковской, и (30 октября) там читаются списки репрессированных. Приходит очень много немцев и очень много людей разных национальностей и стран происхождения. И это очень дорого для нас», - завершила свой комментарий Ольга Романова.

Сергей Лукашевский: «Прививка от того, чтобы государство вновь не стало всесильным и опять не превратилось в источник угрозы для собственных граждан»

Директор Сахаровского центра**, член Московской Хельсинкской группы Сергей Лукашевский считает, что эта дата затрагивает сегодня два одинаково важных для российского общества момента. По его мнению, с каждым годом вопрос памяти о политических репрессиях советского периода становится всё более и более дискуссионным.

«Говоря на эту тему, всегда отмечалось, что следует помнить о тех, кто пострадал, не просто потому, что они того заслуживают, а еще и потому, что сохранение памяти о них – в некотором роде прививка от того, чтобы государство вновь не стало всесильным и опять не превратилось в источник угрозы для собственных граждан, – заметил Лукашевский. – Важно усвоить, что государство может быть неправым, что власть может совершать преступления».

Современная российская власть пытается найти опору не в электоральной легитимности, поскольку выборы в стране в большой степени не выражают реальные настроения граждан и не являются честными, но в некоторой исторической преемственности, уверен Сергей Лукашевский.

«Отсюда соответственно и стремление (Кремля) построить взгляд на историю как на хронику достижений государства, причем если не тотально непогрешимого, то всегда выбирающего правильную политику. Поэтому, вспоминая о политических репрессиях, надо понимать и то, какой ценой осуществлялась политика России в 20 веке и что стоит за теми событиями, которые можно отнести к очевидным вроде бы достижениям, будь то построение тяжелой промышленности или победа во Второй мировой войне», - полагает директор Сахаровского центра.

С другой стороны, День памяти жертв политических репрессий, безусловно, предполагает разговор и о тех, кто сегодня страдает из-за своих убеждения, своей гражданской активности и общественной позиции, подчеркнул Лукашевский. По его наблюдениям, в России число людей, преследуемых по политическим мотивам, из года в год стране растет.

«Список, который публикует общество “Мемориал”**, увеличился на 25 процентов за прошлый год, – указал он.– В нем как гражданские активисты, таки люди, которые пострадали из-за своей принадлежности к определенным религиозным группам. В первую очередь, это Свидетели Иеговы***, которых российские власти почему-то объявили экстремистской организацией, а также очень большая группа людей, которым приписано обвинение в поддержке организаций, объявленных террористическими, и даже в подготовке каких-то непонятных террористических действий. Эти люди чаще всего принадлежат к верующим мусульманам».

Верующие люди в России сегодня получают от 8 до 20 и более лет лишения свободы, что прямо сопоставимо со сроками заключения политических узников в сталинские годы, заключил правозащитник.

Вячеслав Долинин: «Есть разница между политическими заключенными и жертвами политических репрессий»

Член петербургского «Мемориала»**, бывший советский политзаключенный Вячеслав Долинин считает очень важными акции памяти 30 октября. «Наше настоящее базируется на нашем прошлом. Знать прошлое необходимо - оно объясняет нашу сегодняшнюю ситуацию и помогает спрогнозировать ситуацию будущего», - сказал он в беседе с корреспондентом Русской службы «Голоса Америки».

С начала 1990-х годов в России идет дискуссия, кого следует называть настоящими жертвами политического террора: только ли последовательных противников Советской власти и тех, кто случайно попал под «каток» репрессий или также тех функционеров ВКП(б) и сотрудников ВЧК-НКВД, которые вначале сами были причастны к арестам и бессудным расправам над всеми, кто казался нелояльным, а после очередного «московского процесса» сами пополнили список «врагов народа»?

Вячеслав Долинин считает так: «Убитые не уполномочили нас примирять их с убийцами. Это вопрос, на который мы не можем ответить, но между убитыми и убийцами примирения быть не может». И поясняет: «Тех, кто не был причастен к убийствам, простить можно. Они - жертвы, а в лучшем случае - участники сопротивления. Ну, а кто участвовал в репрессиях, прощения не заслуживают. Как вопрошал Гамлет: "За что прощать того, кто тверд в грехе?". И есть разница между политическими заключенными и жертвами политических репрессий. Расстрелянные и посаженные партфункционеры и сотрудники НКВД - жертвы репрессий, а жертв, конечно, жалко. Но политзаключенный, это человек, которого посадили за его убеждения и за деятельность, а не за родственные связи с выдуманными или настоящими врагами режима».

Вячеслав Долинин убежден, что День памяти жертв политических репрессий еще долго будет актуальным в России. «Ведь дело не только в том, что люди пострадали от политических репрессий, но и в том, за что они пострадали, носителями каких ценностей они были. Среди пострадавших было очень много тех, кто отстаивал ценности, на которых мы хотели строить нашу будущую демократическую Россию. И если мы сделаем выбор в пользу свободы и демократии, то нам надо будет знать их истоки», - подытоживает член петербургского «Мемориала».

Авторы: Анна Плотникова, Виктор Владимиров

Источник: Русская служба «Голоса Америки»*, 30.10.2021

* внесено Минюстом РФ в реестр СМИ-иностранных агентов.

** организация внесена Минюстом РФ в реестр НКО-иностранных агентов.

*** религиозная организация «Управленческий центр Свидетелей Иеговы в России» – 20 апреля 2017 года признана Верховным судом РФ экстремистской и ее деятельность запрещена в России.