В России одна за другой гибнут жертвы семейного насилия, а правоохранительные органы не могут защитить потерпевших от жестокости кухонных боксеров. Женщины обращаются за помощью в полицию, но все равно умирают от рук домашних тиранов. Нашумевший в СМИ закон о профилактике бытового насилия до сих пор не принят, а его сторонники никак не могут договориться с противниками. Почему на проблему влияет палочная система МВД, что может переломить кровавую ситуацию и как защитить жертв домашнего насилия — в материале «Секрета».

Москва, 4 сентября.

Жительница одного из домов на востоке столицы падает из окна. Женщина выживает, но попадает в больницу с многочисленными травмами. Врачам 29-летняя москвичка расскажет, что причина случившегося — ее муж. По словам пострадавшей, супруг годами унижал ее, избивал и угрожал отнять детей. В тот роковой день истязания в очередной раз повторились.

Липецк, 2 сентября.

Мать троих детей возвращается из магазина домой. Около подъезда к ней подбегает мужчина и несколько раз бьет ножом в спину. 37-летняя женщина умирает на месте от сильной кровопотери. Вскоре преступника задерживают — им оказывается сожитель погибшей. В полиции мужчина расскажет, что мотивом стала ревность.

Белорецк (Башкирия), 13 августа.

Сотрудница местной администрации 31-летняя Дина возвращается с подругами домой. Девушки провожают Дину, ведь знают — ее может караулить бывший муж. Женщина подходит к воротам частного дома, где живут ее родители. В этот момент из-за угла выпрыгивает мужчина с ножом. Подруги кричат и зовут на помощь, но уже поздно. Бывший муж успевает нанести Дине около 14 ударов тесаком для забоя скота. Женщина умирает на месте от полученных травм. Двое детей 6 и 9 лет остаются без матери. Убийца садится в автомобиль и сам едет в полицию, чтобы сдаться. Позже выяснится, что погибшая не менее 13 раз обращалась с заявлениями в полицию, но оперативники просто игнорировали ее просьбы о помощи и защите от мужа-тирана.

За 2 месяца до убийства Дины в том же Белорецке случилась похожая трагедия. 17 июня сожитель до смерти избил 32-летнюю возлюбленную, мать шестерых детей. Следствие установило — мужчина был пьян, а мотивом послужила ревность.

Кровавые цифры

Это всего лишь несколько историй последних 4-х месяцев. Историй, которые попали в СМИ и стали известны общественности. Другие жертвы так и остаются цифрами в статистике, именами в полицейских протоколах и воспоминаниями в сердцах скорбящих родных. За последние годы таких историй — сотни и тысячи по всей стране.

В августе Консорциум женских объединений (НПО) опубликовал масштабное исследование:

Правозащитники посчитали, что за 2 года от домашнего насилия в России погибли 2680 женщин — это более 70% от всех убитых в стране женщин за этот период. В среднем в 2020 и 2021 годах домашние тираны в России убивали трех женщин каждый день.

Команда консорциума проанализировала 11 175 приговоров суда за 2020 и 2021 годы. Среди них было 3759 дел об убийстве женщин. В 2680 приговорах значилось, что жертву убил близкий человек — партнер, муж или родственник (70,9% и 71,7% за 2 года соответственно от всех случаев убийств женщин в России).

Правозащитники выяснили, что за эти 2 года сильно возрос процент так называемых партнерских убийств (когда убийца — муж или сожитель жертвы).

Из общего числа погибших от домашнего насилия женщин 92,5% в 2020-м и 92,8% в 2021 году соответственно убиты партнерами. Остальная часть — родственниками.

Годом ранее объединение проводило аналогичное исследование за период с 2011 по 2019 год. Тогда подсчеты показали, что за 8 лет в России от домашнего насилия погибли 12 209 женщин — это 65,8% от общего числа всех убитых в стране женщин за эти годы. Тогда доля партнерского насилия составила 81%, оставшиеся 19% жертв умирали от рук родственников.

Ретроспектива показывает резкий рост числа убийств, совершенных мужьями и любовниками, отметили правозащитники. Этот всплеск исследователи связывают в том числе с эпидемией коронавируса и последовавшей длительной самоизоляцией.

Эта страшная статистика — минимум

Реальное число погибших от домашнего насилия может быть еще больше, считает одна из соавторов исследования, руководитель Центра защиты пострадавших от домашнего насилия и соавтор закона о профилактике семейно-бытового насилия в РФ, адвокат Мари Давтян.

«Полученные цифры — это минимум от реального числа жертв домашнего насилия в России. Мы берем данные о приговорах с сайта Мосгорсуда и из системы ГАС «Правосудие». Не во всех регионах вовремя публикуют решения судов — бывает, не публикуют вовсе. Например, регионы Северного Кавказа очень плохо выкладывают данные и по многим делам у них просто не будет никакой информации на сайтах судов. Это занижает общую статистику», — отметила Давтян в разговоре с «Секретом».

Жертва, ставшая символом

Проблема домашнего насилия существует в России десятилетия, и столько же идут разговоры о необходимости принять закон, способный переломить ситуацию.

Первые варианты законопроекта «о профилактике семейно-бытового насилия в РФ» обсуждались еще в 90-х годах. С тех пор Госдума рассмотрела около 50 проектов закона о домашнем насилии. Ни один из них так и не приняли.

С новой силой о необходимости закона против домашних тиранов заговорили около 5 лет назад, после жуткой истории, случившейся в подмосковном Серпухове с матерью двоих детей Маргаритой Грачевой.

В декабре 2017 года муж пострадавшей обманом вывез женщину в лес. Там он привязал супругу к дереву и полтора часа издевался над ней. Мужчина отрубил Маргарите кисти обеих рук. Закончив грязное дело, он отвез истекающую кровью жертву в больницу и сдался полиции. Врачам чудом удалось спасти девушке одну руку, вторую кисть восстановить не получилось. Теперь вместо нее у 29-летней Маргариты металлический протез.

Причиной жуткой расправы стала ревность. Супруг Маргариты заранее детально спланировал экзекуцию — купил топор, жгуты и даже выяснил, сколько времени можно держать человека с подобными травмами в сознании. Cуд приговорил садиста к 14 годам колонии строгого режима.

Сама Маргарита Грачева позже рассказывала, что за месяц до того кошмарного дня она обращалась за помощью в полицию и сообщала об избиении и угрозах расправы. Но полицейские тогда ничего делать не стали. Материал отправили на длительную проверку, которая закончилась отказом в возбуждении уголовного дела. А через несколько дней случилась трагедия.

Когда история набрала обороты, руководство МВД уволило ответственного участкового, а Следственный комитет завел на него дело о халатности.

Впрочем, никакого строгого наказания уже бывший оперативник не понес — через несколько лет дело закрыли, не найдя прямой связи между бездействием участкового и трагедией.

Новая надежда

После резонансной истории с Маргаритой Грачевой в Госдуме началась активная работа по созданию очередного законопроекта о домашнем насилии. Собрали инициативную группу, которую возглавили на тот момент депутаты Оксана Пушкина и Ольга Севастьянова. За отправную точку взяли проект закона от 2016 года, который, в свою очередь, готовили на основе документа 2013 года, который на базе Минтруда готовили юристы-эксперты Мари Давтян, Алексей Паршин и Алена Попова.

Над очередным законопроектом работали 2 года, и в 2019 году он перешел под крыло Совфеда. Вскоре на сайте верхней палаты парламента опубликовали текст документа. Он сразу вызвал массу критики, в том числе и от его соавторов.

Выяснилось, что из документа пропали важные положения, объяснила ситуацию одна из авторов законопроекта Мари Давтян. В первую очередь то, для чего этот законопроект и разрабатывали.

«Когда Совфед обнародовал проект закона для публичного обсуждения, они почему-то исключили из него физическое насилие. Это, конечно, нонсенс! Ведь основная задача этого закона — в первую очередь защитить жертв от физического насилия, это первостепенно!» — отметила юрист. По ее словам, чуть позже этот пункт вернули в проект закона.

Зачем все это нужно?

Потенциально этот закон может решить одну из главных проблем в ситуациях с домашним насилием — отсутствие у государства механизмов защиты жертв кухонных тиранов.

«На практике мы не можем сегодня защитить потерпевших, когда они пишут заявление в полицию. По закону у МВД есть определенные сроки проведения проверок — вплоть до 30 дней. Сами расследования, например по делам административных правонарушений, могут доходить до 2 месяцев. Допустим, проверка прошла успешно, дело дошло до суда. Это примерно еще месяц времени на привлечение человека к ответственности. Все эти месяцы агрессор никак не ограничен в своих правах, он свободно перемещается и может легко взаимодействовать с жертвой», — утверждает Давтян.

При этом, когда пострадавшая пишет заявление на обидчика, ситуация в семье может катастрофизироваться. Хорошо, если ей есть куда уехать, но даже это не всегда спасает.

Чаще всего как раз в это время агрессор начинает преследовать свою жертву. Он может пытаться найти ее новое место жительства, терроризировать, в том числе и для того, чтобы потерпевшая забрала заявление. И сейчас в России просто нет какого-либо законного инструмента, который бы запретил обидчику приближаться к жертве и предоставил ей защиту, считает Давтян.

«Согласно нынешнему закону, до тех пор пока агрессор просто наносит побои или причиняет легкий вред здоровью — он остается практически безнаказанным. Если такое дело дошло до суда, чаще всего человек выходит со штрафом в 5000 рублей и чувством полной безнаказанности. И пока он не перейдет к причинению тяжкого вреда здоровью или убийству, жертву, по сути, никак нельзя оградить от тирана. То есть в сегодняшней ситуации мы должны дождаться, пока потерпевшую покалечат или убьют, тогда да, будет строгое наказание», — отмечает юрист.

Именем закона

Решить эту проблему могло бы одно из главных новшеств, предложенных в законопроекте, — введение в России практики защитных ордеров.

Это нужно как раз для того, чтобы обезопасить потерпевших и оградить их от обидчика, особенно после физического насилия. Охранный ордер может запретить агрессору как приближаться к жертве, так и выходить на связь удаленно — писать, звонить, контактировать в социальных сетях. А за нарушение предписания может предполагаться ответственность: штраф или административный арест.

Но это в теории. В опубликованной версии законопроекта не упоминалось о наказании за нарушение такого ордера.

Защитные предписания — одна из самых эффективных мер профилактики домашнего насилия, которая не дает довести ситуацию в семье до тяжких и особо тяжких преступлений, предотвращая новые акты насилия, считает Давтян.

По словам юриста, именно закон должен регулировать, где, когда и каким образом выносится защитное предписание. При каких обстоятельствах его выносит полиция, при каких выносит суд и так далее.

На паузе

Но работа над законопроектом затухла. В 2019 году в Совфеде пообещали доработать документ с учетом поступивших замечаний и предложений, однако с тех пор ситуация не сдвинулась с мертвой точки, считают опрошенные «Секретом» эксперты.

«Будет ли работа завершена — неизвестно. Рабочая группа при Совете Федерации до сих пор существует, но в настоящий момент действий никаких не предпринимается», — отметила Давтян.

Схожее мнение о ситуации выразила и Маргарита Грачева. По ее словам, за последние 5 лет ситуация с домашним насилием в России только ухудшилась, однако сейчас у государства есть другие проблемы — на разборки в семьях времени просто нет.

«Инициативная группа при парламенте работала над законом, но сейчас, насколько я знаю, все застопорилось. Предполагаю, что эта пауза может растянуться на долгие-долгие годы, в том числе и из-за текущей ситуации в стране. Сейчас в России есть более глобальные проблемы, которые нужно оперативно решать. Надеюсь, что однажды к этому закону вернутся и примут его», — поделилась мнением Грачева.

Противники закона о домашнем насилии

Далеко не все россияне озадачены тем, что закон, защищающий жертв домашнего насилия, так и не принят. По словам Мари Давтян, есть процент людей, которые до сих пор не видят проблемы и не понимают, зачем этот закон вообще нужен. Есть системные противники в лице активистов-консерваторов, которые считают такой закон грубым вмешательством и даже попыткой развалить семью.

Последних вряд ли получится убедить в необходимости такого закона. В их понимании насилие в семье — определенная норма, считает юрист.

«Консерваторы считают, что вот мы примем закон против домашнего насилия, не позволим агрессивному человеку издеваться над членами своей семьи — и все, традиционная, "скрепная" семья разрушена. Мы пытаемся создать систему, которая уменьшит количество преступлений, а противники законопроекта говорят — нет, давайте оставим все как есть и будем и дальше наказывать постфактум», — отметила Давтян.

По словам юриста, противники из числа консерваторов даже запустили миф, якобы закон о домашнем насилии позволит органам опеки изымать детей из семьи.

«В законопроекте о профилактике семейно-бытового насилия никак не регулируются вопросы детско-родительских отношений, этого там просто нет. По нашему закону изъять ребенка из семьи невозможно. Этот закон — о другом. Но слух пошел, началась паника среди родительского сообщества. И, думаю, это тоже повлияло на такое нежелание принимать закон», — отметила Давтян.

Корень зла

Только ли безнаказанность развязывает руки домашним тиранам? «Главная причина актов домашнего насилия в России — это алкоголь», — считает полицейский, криминалист МВД одного из крупнейших городов России, который согласился поговорить с «Секретом» о проблеме домашнего насилия на условиях анонимности.

«Я много лет работаю „на земле“ по всем видам преступлений и могу привести такую личную статистику: если я заступаю на сутки и они выпадают на выходные — 99%, что к ночи будет вызов в дом или квартиру на какие-либо телесные повреждения или ножевые ранения. Потому что люди отдыхают, напиваются и начинают бить и резать друг друга. Это происходит постоянно, и в большинстве случаев — под алкоголем», — отмечает полицейский.

Однако, по словам оперативника, самое удивительное происходит на следующее утро.

Больше чем в двух третьих случаев на следующий день потерпевшая или потерпевший сами приходят в отдел и забирают заявление, подсчитал криминалист.

Такие же цифры приводит и профессор кафедры уголовного права СПБГУ Владислав Щепельков. Так, по его словам, потерпевшие забирают примерно 6–8 заявлений из 10 поданных в полицию, а в 70% случаев семейные убийства связаны с употреблением алкоголя обеими сторонами.

По словам криминалиста МВД, такое отношение пострадавших к полицейским очень демотивирует, пропадает всякое желание связываться и проявлять инициативу.

«Я сам сопереживаю теме домашнего насилия и не раз пытался говорить с потерпевшими, которые забирают заявления. В ответ всегда одно и тоже — ночью она сгоряча обратилась, а сейчас остыла и поняла, что поспешила. Что ее „Вася“ не такой, он больше не будет. Как у полицейского, у меня и так полномочия во многом ограниченны, чтобы толком помочь в ситуации, так еще и сами жертвы забирают заявления и отказываются от претензий. Возражаешь им — в ответ хамят, мол, не лезьте в нашу семью. Тут руки и опускаются», — поделился оперативник.

Полицейский отметил, что еще одна сложность работы с жертвами насилия в том, что люди попросту не хотят идти снимать побои либо обращаются в полицию спустя время после избиения, когда уже никаких следов не осталось.

«Мы ведь тяжесть преступления квалифицируем по нанесенному здоровью вреду. Если в ходе проверки не набирается никакого более-менее серьезного вреда здоровью, то выносится отказ в возбуждении уголовного дела», — отметил оперативник.

По словам криминалиста, согласно действующим нормам закона, если пострадавшей нанесли побои или легкий вред здоровью, то она должна сама обращаться в суд и привлекать обидчика к ответственности. А люди не хотят идти в суд, потому что нет денег на адвоката, потому что боятся проиграть дело, потому что просто лень, считает полицейский.

«Мое мнение: чтобы ситуация с домашним насилием в стране поменялась, нужно увеличивать уголовную ответственность за нетяжкие преступления, за побои и легкий вред здоровью, даже просто за синяки наказывать нужно. Потому что люди у нас знают, что, если побить кого-то, но несильно, без травм, это легкий вред здоровью и им за него в плане уголовной ответственности ничего особо не будет. Знают, что на первый раз будет штраф. Заплатят, да и все. И это развязывает руки», — заключил криминалист.

Палочная система

Сторонники законопроекта о домашнем насилии убеждены, что существующего законодательства недостаточно для защиты пострадавших, наказания для кухонных бойцов очень мягкие, а нынешних полномочий полиции слишком мало, чтобы бороться с насилием в семье. Но, по словам Сергея Пашина, заслуженного юриста РФ, федерального судьи в отставке, члена МХГ и одного из главных специалистов по уголовному праву в России, это не так.

«Нужен ли в России закон о профилактике семейно-бытового насилия? Полагаю, что нет, не нужен. В действующем законе в полной мере установлена ответственность за все формы насилия, в том числе и за то, которое происходит в семье. Да, нужна система защиты пострадавших и потенциальных жертв насилия, но такая система связана не с законом, а с профилактической деятельностью органов МВД», — считает судья в отставке.

По мнению заслуженного юриста, сейчас у органов МВД есть все возможности оказывать защиту потерпевшим и предотвращать трагедии.

Власти на это у полиции есть сколько угодно, а вот желания работать нет, отметил Пашин.

Он считает, что проблема и ее решение кроются в той самой пресловутой палочной системе — системе оценки работы правоохранительных органов по основным ключевым показателям.

Сейчас предотвращение домашнего насилия никак не сказывается на статистике, не влияет на показатели эффективности работы полицейского, за это не предусмотрены поощрения или повышения. Поэтому полицейским не очень интересно предотвращать — тут только хлопоты и бумажная работа. Напротив же, поимка человека, уже совершившего тяжкое преступление, и влияет на статистику, и поощряется, вплоть до повышений по службе и в чине, отметил эксперт.

«Что вообще значит „предотвратил“? А может быть, и не было бы ничего. Те же участковые перегружены. Им проще с наркоманами да с бомжами разбираться, чтобы в статистике отражался результат их работы», — отмечает Пашин.

По мнению эксперта, чтобы изменить в России ситуацию с домашним насилием, можно начать с перемен в той самой палочной системе. Изменить критерии статистических показателей работы полицейских, доработать и настроить эту систему так, чтобы оперативник был заинтересован заниматься делами, связанными с домашним насилием, чтобы эта его деятельность отражалась в статистике и шла ему в плюс.

«Пока этот момент в палочной системе не поменяется, так и будет у нас „и сказали этой тете — вот убьют, тогда придете“», — заключил Сергей Пашин.

Другая сторона медали

Что касается охранных ордеров, предлагаемых в законопроекте о профилактике семейно-бытового насилия, то это может вызвать и негативный эффект, считает юрист.

«Да, существует такой механизм, как охранный ордер. В других странах есть подобная практика. Однако в тех же США она является частью целой системы, и заострена она там вовсе не на семейных отношениях, а в первую очередь на отношениях человека с властью.

Когда заходит речь о том, чтобы в России взять и внедрить такую практику, да еще и наделить полицейских полномочиями выдавать ордера, самим решать, кому и при каких обстоятельствах их выписать, я считаю, что вместо пользы это приведет к созданию новых проблем и дополнительных очагов напряженности. Думаю, если у нас все-таки введут охранные ордера, то их непременно будут использовать во вред — и в итоге лекарство окажется хуже болезни», — заключил эксперт.

По словам Пашина, в США охранные ордера выдаются от избытка, поскольку материальное положение граждан в основном позволяет взять и пойти жить в гостиницу, без особого удара по кошельку.

В России же обычный человек не всегда может позволить себе в считаные часы снять новое жилье. Если с помощью такого охранного ордера кого-нибудь «выселят» из коммунальной квартиры, куда он пойдет? — задается вопросом заслуженный юрист.

Есть риск, что таких вот «невольных бездомных» придется брать под крыло государству, обеспечивая им временное жилье, что, в свою очередь, ударит по бюджету страны. А если переезжать от агрессоров будут сами потерпевшие, то, вероятно, финансировать придется уже кризисные центры, оказывающие помощь жертвам домашнего насилия. Есть ли у них нужные ресурсы? Хватит ли в стране кризисных центров?

Вместо заключения

Ноябрь 2021 года, Подмосковье. 35-летняя Олеся пригласила в гости соседку по лестничной клетке и ее пожилого отца-инвалида. Женщина придумала повод и накрыла стол, но на лице ее читалась тревога. Соседка догадалась, что Олеся в очередной раз поссорилась с мужем и просто боится дожидаться его дома одна. Муж Олеси регулярно избивает супругу, и об этом знает весь подъезд — крики женщины и глухие звуки ударов хорошо слышны сквозь тонкие стены панельной многоэтажки.

Для соседей ссоры в этой квартире давно стали привычным делом. Сколько подруги ни уговаривали Олесю обратиться в полицию, женщина отмахивалась и все прощала мужу-тирану. Чтобы не слышать их разборки, на ночь соседи даже надевали беруши.

Автор: Артем Дегтярев

Источник: Секрет фирмы, 16.09.2022