Живущий в США журналист Станислав Кучер опубликовал у себя в фейсбуке телефонный разговор с лидером ДДТ, лауреатом Премии МХГ в области прав человека Юрием Шевчуком, который состоялся после того, как стало известно об отмене в Москве концерта группы.

— Ну что, какие ощущения?

— Ты же видел наше обращение в Youtube? Бодрое такое получилось, оптимистичное. Но, конечно, мы очень расстроились. Нас зажали так, что пипец… Ты не представляешь, как мы рубились за этот концерт, сделали все, что могли и даже больше, устроители стучались во все двери. Концерт на 20—30 тысяч человек — это почти стадион, как можно такое отменять?

— В видеообращении ты сказал, что концерт не отменяется, а переносится на следующий год, и люди могут сохранить эти билеты. Что происходит сейчас? Народ возвращает билеты?

— Это многострадальный концерт. Два года он переносился из-за пандемии, но билеты сдали очень немногие. Сейчас перенос из-за так называемой спецоперации, но люди снова не спешат сдавать билеты, и это, конечно, вдохновляет. Как написал нам один хороший человек: «Не мы придем, так наши внуки придут!» Народ у нас хороший, добрый, оптимистичный.

— И что дальше? Поедешь по другим городам?

— В других городах, как ты понимаешь, все зависит от местных губернаторов. Страна у нас такая, рваная — где-то запрещают, где-то нет. По моим ощущениям, бюрократия наша очень нервничает, некоторые особо упертые «ястребы», которые за войну, сразу все рубят, некоторые просто нервничают… Посмотрим, я не хочу прекращать выступать.

— Может, самое время в турне по миру? Грузия, Турция, Латвия, Израиль — там везде теперь много ваших фанатов. В Америку прилетай, здесь ДДТ готовы дать любые площадки.

— Я уже говорил тебе: считаю, что мы нужны в России. Да, приглашений хватает, это приятно. Но я думал об этом много и точно решил: мы должны бороться за мир, то есть играть концерты за мир, именно в России. В Израиле или Латвии и так все за мир, там никого в этом плане вдохновлять не нужно. В России мы нужнее. Да, играть нам здесь стремно, сложно, опасно даже. Но это необходимо — разговаривать с людьми о мире, о войне, о жизни, о том, что творится в наших душах.

— То есть ты считаешь, что ваша миссия — обращать тех, кто за войну, в свою веру?

— На наши концерты те, кто за войну, не ходят. Все приходят с пониманием действительности. Но они очень радуются, когда видят, как их много в зале! Это невероятно! Незнакомые люди начинают обниматься и радоваться тому, как их много. Я везде обращаюсь к залу, спрашиваю, кто за мир, кто за войну. Все за мир.

— Что-то изменилось в самих концертах? Репертуар, твои собственные ощущения?

— Ну конечно. Около десяти концертов мы дали за эти три месяца. Выходить каждый раз непросто, понимая, что ты выходишь, поешь, а в эту самую минуту там кого-то убивают… Мы не играли веселых песен, наверняка потеряли в драйве, но в философском, в человеческом измерении мы набрали, наши концерты стали мощнее. Градус боли, эмоции, энергетический обмен с залом — всего этого стало больше.

— Что ты думаешь про популярную дискуссию о тех, кто уехал, и тех, кто остался?

— Слушай, я же не делю людей на «наших» и «не наших». Хочу тебе сказать, что меня очень обломали эти списки — кто уехал, кто остался. Списки «хороших», «плохих» — это все ужасно, какой-то политический и социальный расизм. В России миллионы за мир и делают что могут, чтобы это показать. Нельзя требовать от каждого, кто за мир, лезть на Кремль.

— Требуй от себя по максимуму, но ничего не требуй от других?

— Ну да. У каждого есть право на свою дорогу, свою жизнь. Некоторые остались просто потому, что ехать некуда и не с чем. Некоторые просто слабые — что, им за это теперь желтую звезду на плечо? Шахматиста не понимаю этого, он давно в России не живет, не чувствует наших людей… Да, народ здесь страшно зажали, и не все могут сопротивляться. Это нужно понимать. Если бы Америку 20 лет долбили такой же пропагандой, как думаешь, что бы из вас вышло?

— А тебе приходилось из-за такого отношения сталкиваться с негативом со стороны украинцев? Кстати, когда я написал у себя в телеграм-канале и потом рассказал о твоей позиции в ютубе, не получил ни одного негативного комментария из Украины. От россиян за границей — несколько.

— От украинцев я тоже ничего дурного не слышал, наоборот, пишут очень хорошие слова… Понимаешь, как и для нашего с тобой кумира Владимира Семеновича Высоцкого, для меня главное — человек. В Донецке, Киеве, в Москве, в Нью-Йорке. Вообще война — это простое сознание, как говорит замечательный украинский интеллектуал Андрей Олегович Баумейстер. «Свой — чужой», вот это все. Для людей со сложным сознанием — а мы с тобой, надеюсь, такие — для нас есть человек, мы видим человека, пытаемся его понять и с ним разобраться. Для нас нет ни белых, ни черных, ни китайцев, ни русских. Но для большинства, увы, это не так.

— Но «свой — чужой» есть и для нас. И для тебя. Ты же не назовешь своим того, кто убивает или оправдывает убийство.

— Я думал об этом, и особенно много в эти три месяца. Как жить на земле по небесным законам? Возможно ли в принципе «не убий», «не укради»? Ну, допустим, я сижу дома, и ко мне в дом ломятся мародеры. И я придумал такую простую формулу: тот, кто нападает, — он убийца, тот, кто защищается, — тот нет.

— Российская пропаганда, та же Маргарита Симоньян, скажет, что, нападая, Россия защищается.

— Да пошли они на хер. На их уровне мы с тобой говорить не будем. И Маргарита Симоньян наверняка прекрасно понимает, кто на кого напал. Она великолепно работает с ложью. И при этом наверняка убеждена, что правильно все делает.

— Думаешь?

— Они там убежденные, мне кажется. Не могли бы просто за деньги херачить такое на всю страну. Так же не раз бывало в истории человечества. Добро против зла, и каждый уверен, что именно он добро. Представим себе, что наступил Армагеддон. Конечно, темные силы убеждены, что они правы. Не думаю, в Армагеддоне люди будут рубиться только за бабло.

— Что делать будешь, вот буквально завтра?

— Работать, а что еще делать? Мы сейчас за второй альбом засели, все время работаем. Шторма, бури, мы должны работать, осенью альбом будет — такой лирический, иной, нежели первая часть — «Творчество в пустоте».

— Название придумал уже?

— Название — в последнюю очередь. То ли девушка с веслом, то ли мужик с топором. Сначала — песни. В начале и в конце — всегда слово и песни.