Russian English
, , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , ,

"Мы сталкиваемся с атакой на адвокатуру"



На фото Генри Резник, адвокат, вице-президент Федеральной палаты адвокатов РФ, член Московской Хельсинкской группы и член президентского Совета по правам человека

Речь Генри Резника в суде по делу защитника Александра Лебедева о «поддельной справке»

Вчера Второй КСОЮ оставил в силе оправдательный приговор адвокату Александру Лебедеву. В 2017 году защитника обвинили в воспрепятствовании правосудию, но затем две инстанции оправдали его за отсутствием состава преступления. Прокурор внёс кассационное представление – суд разрешил сделать это несмотря на нарушение сроков. В третьей инстанции защитник Лебедева и вице-президент ФПА Генри Резник назвал доводы прокуратуры надуманными, а само дело – «атакой на адвокатуру». Медиапроект «Адвокатская улица» приводит речь мэтра с небольшими стилистическими правками, необходимыми при публикации живой устной речи.

***

В декабре 2017 года адвоката Александра Лебедева обвинили в фальсификации доказательств по уголовному делу о тяжком преступлении (ч. 3 ст. 303 УК). По версии следствия, адвокат представил суду медицинскую справку, содержащую заведомо ложные сведения. Женщина якобы нарушила условия домашнего ареста – а в справке утверждалось, что она в тот день посетила врача частной клиники. Следствие утверждало, что справку выписали задним числом – и адвокат якобы знал об этом, но всё равно подал её суду, добиваясь смягчения меры пресечения. В 2019 году обвинение переквалифицировали на воспрепятствование правосудию и производству предварительного расследования (ч. 1 ст. 294 УК). В декабре того же года Тверской суд Москвы полностью оправдал адвоката. А в июле 2020 года Мосгорсуд оставил приговор без изменения.

В феврале 2021 года прокуратура Москвы внесла кассационное представление. В документе прокурор заявил, что суды первой и апелляционной инстанции уклонились от оценки доводов обвинения. Тверской районный суд вернул представление прокурору – из-за пропущенного шестимесячного срока. Прокуратура обратилась в суд уже после вступления в силу поправок в УПК, которые сократили срок обжалования в сплошной кассации до шести месяцев. Однако Мосгорсуд всё же дал ход жалобе, сославшись на переходное положение в законе. Оно продлевает срок обжалования на полгода, если приговор вступил в силу в период с 1 октября 2019 до начала действия поправок, но ещё не прошел сплошную кассацию.

Адвокат Лебедев в разговоре с «Улицей» предположил, что попытки прокуратуры изменить его приговор связаны с желанием ведомства переломить тенденцию оправдания адвокатов по подобным делам.

Вчера, 16 сентября, Второй КСОЮ рассмотрел представление прокуратуры и оставил оправдательный приговор в силе. Лебедев заявил «Улице», что удовлетворён решением суда – и посетовал, что «эта история продолжается уже четыре года.

***

ФАКТИЧЕСКИЙ СОСТАВ КАК ОБСТРУГАННАЯ СПИЧКА

При предоставлении процессуальных документов и в выступлениях в судебных заседаниях адвокаты должны пользоваться правовой терминологией, которая содержится в нормативных актах. Но есть дела, в которых так и просятся более резкие, я бы сказал, более клеймящие характеристики. Я, конечно, не поддамся этому искушению. <…>

Я употреблю только одну характеристику, уважаемый суд. Это выражение не встречается в нормативных актах, но его употребляют сами судьи в своих решениях. Это представление – надуманное. Оснований для того, чтобы его отклонить, столько, что просто теряешься.

Поскольку возражения наши доложены, я просто их перечислю. Пока ещё принцип устности у нас не отменён в судебном разбирательстве. Первое. Истёк срок для того, чтобы был применён поворот к худшему. Он истёк 6 июля. Поэтому я перейду к двум составляющим этого представления. Процессуальному и материальному.

Процессуальное. Ну, собственно, не стесняясь, в представлении предлагается суду кассационной инстанции применить основания, которые он не может применить. Это несоответствие выводов суда обстоятельствам дела. Но я принципиально поставлю вопрос: а вообще может суд кассационной инстанции вторгаться в процесс доказывания? Конечно, когда он констатирует нарушение принципа состязательности, равноправия сторон, когда фиксируется абсолютно безосновательный отказ в привлечении доказательств, проведении экспертизы. Но в данном случае ничего этого нет. Вообще, фактический состав, я бы сказал, он просто как обструганная спичка.

Что у нас произошло 23 октября 2017 года в судебном заседании Тверского суда при рассмотрении ходатайства об избрании меры пресечения? Стороны представили свои доказательства. Сторона защиты, мой коллега, представил два подлинных документа. Один документ он получил у своего доверителя, у подзащитной Краснихиной. Второй документ он сам получил, когда проверял – хотя и не обязан был это делать – обстоятельства, которые предшествовали как раз рассмотрению этого ходатайства.

Следствие представляет свои документы, в которых указывает, что якобы в этот день Краснихина не посещала медицинский центр. На этом основании фактически делается вывод о том, что Лебедев, оказывается, представил заведомо подложные документы. Кстати сказать, там фигурировал и второй документ, он потом потерялся в апелляции.

ПРАВДА И ЛОЖЬ В УГОЛОВНОЙ ЗАЩИТЕ

Должен сказать, что я всё-таки, уважаемый суд, принёс с собой эту маленькую книжку. Я носил её с собой в суд первой инстанции. «Правда и ложь в уголовной защите» 1927 года – она считается чуть ли не канонической. Все эти ситуации уже веками отработаны в нашем сообществе. На основании этого в нашем КПЭА записано: отношения подзащитного и адвоката основаны на принципе доверия.

Поэтому при получении какого-либо документа от своего доверителя адвокат не должен проверять его достоверность. Обязанности нет. Но право действительно может быть.

Бывают такие ситуации, когда адвокат сознаёт, что предоставляет заведомо подложный документ. А бывает другая ситуация – почему я книжку-то эту принёс – когда адвокат сомневается в тех сведениях, которыми его оснастил доверитель. Здесь как раз проводится разграничение. Я задаю вопрос. Когда у прокуроров, у следователей, у судей есть сомнения в обстоятельствах дела, они как должны толковать это? В соответствии с Конституцией и процессуальным кодексом они должны трактовать эти сомнения в пользу обвиняемого.

В данном случае – редкая ситуация. У Лебедева вообще не было сомнений в том, что Краснихина посещала медицинский центр. Потому что он с ней там встретился, он её видел, когда она выходила. Они общались. Он видел её маму, которая была с новорождённым ребенком в коляске.

Дальше. Лебедев получает справку о том, что Краснихина длительное время находилась в помещении центра, она питалась в этом кафе. Это очень важная справка, кстати сказать. А почему её берёт Лебедев? Не могу отказать себе в удовольствии, чтобы сказать, что мой молодой коллега действовал профессионально и этично. У него непосредственное знание, что он встречался со своей доверительницей. Непосредственное знание суду как-то рискованно предъявлять – могут перевести в разряд свидетелей, статус поменяется. И поэтому он предпринимает меры, чтобы получить подтверждение того, что Краснихина действительно была тогда в центре и длительное время там находилась. Получает справку, которую прокуратура вменила опять же как заведомо подложный документ. Ну, можно развести руками.

По этой причине могу сказать, что само по себе предъявление этого обвинения в такой ситуации абсолютно неосновательно. А почему оно вообще могло быть предъявлено? Я могу вам сказать, уважаемый суд. Они наделяют обвинительные доказательства, которые они получают, заранее установленной силой. Вот они получили сведения из медцентра о том, что Краснихина не сдавала анализы и не была у врача, а Краснихина продолжает утверждать, что она эти анализы сдавала.

Слава богу, сейчас прекратил, но Александр Иванович Бастрыкин нас уверял в том, что следователь устанавливает истину на предварительном следствии. Они отказывают в праве не только адвокатам – не надо заблуждаться – отказывают в праве и суду подвергать сомнению доказательства, которые они получают. Какая заведомость, уважаемый суд?

«ЗДЕСЬ ВСЁ ПЕЧАЛЬНО ДЛЯ ПРОКУРАТУРЫ»

Материальная часть. Ну здесь всё печально вообще для прокуратуры. Ни в одном комментарии судебной практики нет такого понимания состава 294-й статьи, которое нам предлагается в этом представлении. Что является продолжением, кстати, обвинения, которое было предъявлено.

В соответствии с законом о судебной системе, о статусе судей и в соответствии с абсолютным пониманием того, что означает вмешательство в деятельность суда, их может быть две формы. Одна форма – это вторжение в деятельность, к которой ты абсолютно не имеешь никакого отношения. Вторая – это пресечение какой-либо деятельности. Что же это такое? Куда же вторгся адвокат, когда он представляет, используя предоставленные ему процессуальные права?

Так вот, могу вам сказать: ни одно процессуальное действие участника уголовного судопроизводства не может образовать состав преступления 294-й статьи по определению. Нигде этого нет.

Сейчас предлагают квалифицировать [по статье 294] представление доказательств в судебное заседание адвокатом. Поэтому вне зависимости от субъективного отношения участников процесса – суда, прокурора, самого адвоката – к представленным доказательствам, это не может составить вот это преступление.

Опять же. Я принципиально поставлю вопрос. Что же это получается? Нельзя адвоката привлечь за фальсификацию доказательств, потому что в строгом смысле адвокаты не собирают доказательства, они не могут придать свойства допустимости доказательствам. 294-я статья [тоже] не подходит. Что же делать?

Есть общая норма – 327-я статья, которая, между прочим, предусматривает ответственность за подделку документа и за представление поддельного документа. Почему не предъявили? Да потому что подлинные документы. Они не подверглись вообще никаким изменениям. Здесь нет подлога ни материального, ни интеллектуального.

Ну и, конечно, у нас состав – опять назову – это вмешательство в деятельность суда в целях воспрепятствования правосудию. Что же у нас происходило в этом заседании 23 октября 2017 года в Тверском суде? Следствие представило ходатайство об изменении меры пресечения Краснихиной с домашнего ареста на заключение под стражу. Мой коллега против этого возражал.

Суд к нему не прислушался. Суд отправил мать новорождённого ребёнка в следственный изолятор. Сколько просуществовало это постановление? Четверо суток – оно было отменено как неправосудное. И Краснихину опять вернули домой. К моменту возбуждения уголовного дела вот этого постановления от 23 числа уже не существовало, юридически не было, оно было отменено. Вот если бы прислушались к адвокату Лебедеву, в этом случае было бы правосудное решение.

ЕСТЬ ДВА ОБЪЯСНЕНИЯ

Вообще, честно говоря, меня интересует только один вопрос. Не знаю, может быть вы, слушая меня, тоже им задались. А в чём причина всё-таки возбуждения такого дела, упорного отстаивания несостоятельной позиции? У меня два объяснения.

Первое – может, оно и правильное, – может быть, не надо искать здесь конспирологии. Может, этот ход сейчас – бюрократическое управленческое решение. Ну, меняется руководство прокуратуры, новый прокурор. Действительно, может быть, будет анализироваться дело: «А чего вы не использовали, ведь была ещё возможность пойти в кассационный суд?». Возможно, такое объяснение правильное, но весь контекст этого дела наводит меня на мысль, что всё-таки объяснение другое.

Это дело было возбуждено с подачи Генеральной прокуратуры. Это дело расследовал Следственный комитет. Вы представляете, бригада была создана из шести следователей – двое по особо важным делам. Представляете, вот они расследовали это дело о представлении в суд документов при рассмотрении ходатайства об избрании меры пресечения, которое потом было признано неправосудным?

Просто-напросто мы сталкиваемся с атакой на адвокатуру, с атакой на мужественную, смелую и честную защиту.

И поэтому, уважаемые судьи, я здесь как один из руководителей нашей отечественной адвокатуры. Я характеризую этот поход в кассационную инстанцию как проявление неуважения к суду. Поэтому я прошу оставить представление без удовлетворения и хочу выразить надежду на то, что такого рода дела не будут появляться на вашем столе.

Автор: Юрий Слинько

Источник: Адвокатская газета, 17.09.2021


Приведенные мнения отображают позицию только их авторов и не являются позицией Московской Хельсинкской группы.

Поддержать МХГ

На протяжении десятилетий члены, сотрудники и волонтеры МХГ продолжают каждодневную работу по защите прав человека, формированию и сохранению правовой культуры в нашей стране. Мы убеждены, что Россия будет демократическим государством, где соблюдаются законы, где человек, его права и достоинство являются высшей ценностью.

45-летняя история МХГ доказывает, что даже небольшая группа людей, убежденно и последовательно отстаивающих идеалы свободы и прав человека, в состоянии изменить окружающую действительность.

Коридор свободы с каждым годом сужается, государство стремится сократить возможности независимых НКО, а в особенности – правозащитных. Ваша поддержка поможет нам и дальше оставаться на страже прав. Сделайте свой вклад в независимость правозащитного движения в России, поддержите МХГ.

Банковская карта
Яндекс.Деньги
Перевод на счет
Как вы хотите помочь:
Ежемесячно
Единоразово
300
500
1000
Введите число или выберите предложенную слева сумму.
Нужно для информировании о статусе перевода.
Не до конца заполнен телефон
Оставьте своё имя и фамилию, чтобы мы могли обращаться к Вам по имени.

Я принимаю договор-оферту

МХГ в социальных сетях

  •  

© Московская Хельсинкская Группа, 2014-2022, 16+. 
Данный сайт не является средством массовой информации и предназначен для информирования членов, сотрудников, экспертов, волонтеров, жертвователей и партнеров МХГ.