Вице-президент ФПА РФ, председатель Комиссии Совета ФПА РФ по защите прав адвокатов, первый вице-президент Адвокатской палаты г. Москвы Генри Резник в интервью «Адвокатской газете» высказал свои суждения о корректировке законодательства об иностранных агентах, о разграничении адвокатской и общественной деятельности адвокатов, о нарушении профессиональных прав адвокатов и работе комиссии по их защите, прокомментировал оправдательный приговор по делу адвоката Александра Лебедева, который устоял как в апелляционной, так и в кассационной инстанциях.

— Вы возглавляете рабочую группу ФПА РФ по подготовке предложений в ожидающийся проект поправок в законодательство об иностранных агентах. Какие принципиальные поправки, на ваш взгляд, следует внести в законы РФ, чтобы процедура признания граждан и организаций иноагентами была прозрачной и понятной?

— Понятие «политическая деятельность» сформулировано в Законе о некоммерческих организациях весьма широко. Поэтому в тех случаях, когда НКО не согласна сама уведомить о своем статусе иностранного агента и расходится с Минюстом в данном вопросе, процедура признания такого статуса и внесения организации или физического лица в специальный реестр должна быть исключительно судебной.

Известно мнение, что размытая формулировка политической деятельности введена в закон отнюдь не случайно и явно рассчитана на избирательное применение, поэтому власть в настоящее время не пойдет на ее кардинальное сужение. На мой взгляд, реалистичнее настаивать на корректировке п. 4 ст. 6 Закона — убрать оттуда причисление к политической деятельности «участия в организации и проведении публичных дебатов, дискуссий и выступлений» — эти формы общественной коммуникации нельзя приравнивать к таким формам публичных мероприятий, как собрания, митинги, демонстрации, шествия и пикетирования, навешивая ярлык «иностранного агента» за прозвучавшие в ходе обсуждения неопределенного круга социальных проблем полемические суждения.

Абзац 11 п. 6 ст. 2, где перечислены не относящиеся к политическим виды деятельности НКО, получающих иностранное финансирование, необходимо дополнить указанием на адвокатскую деятельность по оказанию квалифицированной юридической помощи.

— Адвокатура — это институт, находящийся вне политики. Как вы относитесь к участию адвокатов в политической деятельности?

— Надо отличать адвокатуру как корпорацию и отдельных адвокатов. Вне политики — корпорация. Никаких политических и иных общественных целей, кроме обеспечения юридической помощи всем, кто в ней нуждается, она не преследует. Каждый адвокат, само собой разумеется, гражданин и обладает всей полнотой прав и свобод, гарантированных Конституцией РФ. В том числе он волен вступать в любые политические партии, поддерживать не запрещенные законом объединения, высказываться в прессе и социальной сети по интересующим его вопросам. Важно только не смешивать при этом адвокатскую и общественную деятельность. И уж совсем неуместно козырять в сообществе своими политическими взглядами и пристрастиями, учить коллег «прогрессу».

— После состоявшейся дискуссии с коллегами вы продолжаете настаивать на том, что универсальный общеправовой принцип non bis in idem должен распространяться на привлечение к разным видам административной и дисциплинарной ответственности?

— По данной проблеме с абсолютной определенностью в нескольких постановлениях высказался Конституционный Суд РФ, и Совет Адвокатской палаты г. Москвы основал свои решения по трем «дисциплинаркам» на позиции органа конституционного контроля.

Дискуссия прошла по моей первой статье — комментарию к этим решениям, где, видимо, я слишком поскупился на аргументацию. Вторая статья, более детальная, полемики уже не вызвала. Надо только помнить, что non bis in idem применим именно к однократным нарушениям. Повторное — образует новое качество и не исключает двойной ответственности адвоката, как административной, так и дисциплинарной.

— Вы согласны с опубликованным в «АГ» мнением вице-президента АП Краснодарского края Ростислава Хмырова, что такого количества нарушений профессиональных прав адвокатов, как в настоящее время, не наблюдалось в момент принятия Закона об адвокатуре? Чем объяснить эту негативную тенденцию?

— Такого рода обобщения нуждаются в конкретизации. Нарушения прав адвокатов были всегда. Есть «долгоиграющие», унаследованные с советских времен, появляются новые, привязанные к меняющимся законам и криминогенной обстановке. В 2002 г. действовал еще старый УПК РСФСР, правда, сильно переписанный постановлениями Конституционного Суда РФ. Тогда «вовсю цвели» незаконные вызовы адвокатов на допросы и обыски в адвокатских офисах. Эти системные нарушения продолжали доминировать до последних нескольких лет, однако сейчас им поставлен заслон поправками в УПК РФ, постановлениями Конституционного Суда РФ, так что с ними приходится сталкиваться в силу инерции, причем только в нескольких регионах. Но резко возросли политически мотивированные дела, массовые задержания участников несогласованных публичных акций, а с ними затруднения и прямые препятствия для доступа адвокатов к подзащитным. Так что картина пестрая.

— Как часто в последнее время поступают обращения в Комиссию Совета ФПА РФ по защите прав адвокатов, по каким вопросам? Чем возглавляемая вами Комиссия может помочь своим коллегам из аналогичных региональных комиссий?

— Обращения в Комиссию поступают разные. Преобладают жалобы на процессуальные нарушения, отказы в удовлетворении ходатайств, необоснованные заключения под стражу, пресловутый обвинительный уклон и т. п. Отвечаем, что такие вопросы разрешаются в рамках процессуальных процедур и Комиссия не вправе вмешиваться в деятельность суда. Когда дело находится на стадии предварительного расследования, обращаемся к Генпрокурору и председателю Следственного комитета с просьбой взять на особый контроль. Отдельные дела, в силу их важности для формирования правоприменительной практики, постоянно мониторим, держим связь с адвокатами и региональными комиссиями, консультируем их, пишем правовые заключения. И поверьте, на этом пути есть ощутимые успехи: одни дела прекращены, по другим изменялась мера пресечения или процессуального принуждения, в расследовании и рассмотрении некоторых наметился существенный перелом.

— Кассационный суд оставил в силе оправдательный приговор в отношении адвоката АП г. Москвы Александра Лебедева, которого вы защищали во всех инстанциях. Расскажите, пожалуйста, на каком основании приговор обжаловался в кассации и какие ответные аргументы приводила защита?

— Дело Александра Лебедева, конечно, знаковое, и я принял поручение на защиту pro bono (как, впрочем, и по предыдущим 12 адвокатским делам за свою профессиональную карьеру), ибо нельзя было допустить создания опасного прецедента для адвокатуры как при применении ст. 303, так и ст. 294 Уголовного кодекса РФ.

В кассации прокуратура продолжала гнуть свою линию — ту же, что в первой инстанции и апелляции. Я рад, что в итоге кассационный суд, оставляя в силе оправдательный приговор, не ограничился стереотипным текстом о законности и обоснованности, а полностью разделил принципиальную позицию защиты: «процессуальные действия участника уголовного судопроизводства, в данном случае адвоката, не могут образовать состав преступления, предусмотренный статьей 294 УК РФ».

Беседовал Константин Катанян, обозреватель «АГ»