Елена Лукьянова, юрист, профессор Свободного университета, лауреат премии Московской Хельсинкской группы:

Что случилось?

4 мая 2021 года в 19 часов 36 минут несколькими крупными единороссами и примкнувшими к ним представителями других думских фракций был зарегистрирован и направлен Председателю Государственной Думы законопроект № 1165649-7 «О внесении изменений в статью 4 Федерального закона «О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации» (в части ограничения пассивного избирательного права причастных к деятельности экстремистских или террористических организаций лиц). Авторов творения, которое непременно попадет в историю отечественной юриспруденции в раздел «как делать нельзя» объединяет либо силовое прошлое (КГБ СССР, прокуратура, Следственный комитет), либо членство в Комитете по безопасности и противодействию коррупции и в Комиссии по расследованию фактов вмешательства иностранных государств во внутренние дела России отечественного парламента.

Впрочем, несмотря на принадлежность авторов к депутатским объединениям со столь грозными наименованиями, в пояснительной записке к законопроекту ни слова не сказано ни о безопасности, ни о противодействии вмешательству иностранных государств во внутренние дела России. Лаконично и скромно, даже как-то слегка кокетливо там обозначено лишь то, что данная новелла направлена «на совершенствование законодательства Российской Федерации о выборах». Зачем? Почему? Чего хотим предотвратить? В чем состоит совершенствование? Нет ответа… Отсутствие в пояснительной записке какого-либо целеполагания предлагаемых поправок свидетельствует о том, что на самом деле эти целеполагания имеются, но обнародовать их депутаты не хотят. Честно говоря, и я бы на их месте не захотела. Уж больно все это выглядит коряво и позорно с точки зрения права.

Что не так?

Первое. Сначала о том, что на поверхности. Итак, законопроектом ограничивается пассивное избирательное право граждан России (право быть избранным депутатом Государственной Думы), причастных к деятельности организаций, признанных судом экстремистскими или террористическими. «Ой, как же так?», — скажете вы и будете правы.

Часть 3 статьи 32 Конституции России гласит: «Не имеют права избирать, быть избранными граждане, признанные судом недееспособными или содержащиеся в местах лишения свободы по приговору суда». И ни слова ни каких террористических или экстремистских организациях. То есть противоречие с Конституцией налицо. Но не только с Конституцией.

Проект противоречит еще одному закону — «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации». В этом акте, который имеет приоритет над всеми остальными избирательными законами, приведен закрытый перечень случаев, когда российским гражданам нельзя избираться в органы власти и местного самоуправления. Перечень этот шире, чем конституционный (Конституционный суд разрешил законодателю подобное), но там нет ни слова про сторонников запрещенных организаций. Более того, действует и никем не отменено правило, в соответствии с которым все Федеральные законы, конституции (уставы), законы субъектов Российской Федерации, иные нормативные правовые акты о выборах и референдумах, принимаемые в РФ, не должны противоречить данному закону. Если федеральный закон, конституция (устав), закон субъекта Российской Федерации, иной нормативный правовой акт о выборах и (или) референдуме противоречат ему, то применяются нормы настоящего закона (часть 6 статьи 1). То есть если поправки примут в том виде, в котором их внесли в Госдуму, они все равно не будут работать. Чтобы поправки заработали нужно было и этот закон подправлять. Но депутаты этого не сделали. Более того, они специально оговорились в тексте законопроекта, что не будут вносить никаких поправок в другие законы.

Второе. Еще один крупнейший «ляп» законопроекта – придание вводимым ограничениям обратной силы. Поправками предлагается ограничить пассивное избирательное право «сторонников и рядовых членов» организаций признанных, экстремистскими или террористическими за год до их признания таковыми, а у их руководителей аж за три года до. Теперь уже дважды внеконституционное лишение пассивного избирательного права как мера ответственности с применением обратной силы закона… Непреложная, не требующая доказательств аксиома конституционного права, незыблемый правовой принцип, который безусловно известен любым юристам (бывшим советским, постсоветским, международным) о том, что закон, устанавливающий или отягчающий ответственность, обратной силы не имеет, нерушим. Это непререкаемая азбука юриспруденции. Тем более, что речь идет о неограничиваемой 54 статье Конституции (см. часть 3 статьи 56). Так нельзя и точка. Но нет. Группа депутатов парламента и с этим решила потягаться.

Зная наш Конституционный Суд, я представляю себе, как ему, бедняге, придется изворачиваться и косить глазом, ежели наша поправка предстанет пред его светлые очи. Суд, конечно же, как уже бывало, живописует, что вводимое ограничение – не совсем ответственность. Что это всего лишь «особое конституционно-правовое дисквалифицирующее препятствие для занятия выборных публичных должностей» (См.: Постановление от 10.10.2013 N 20-П, абзац второй пункта 3 мотивировочной части). Но вот с обратной силой этого «препятствия», сладить ему без специального головокружительного правового кульбита будет крайне сложно.

Третье. Предлагаемые поправки – «резиновые». Это такой внутриюридический профессиональный термин, обозначающий несоответствие закона принципу правовой определенности. То есть законом не определены четко границы правомерного поведения, заступив за которые субъект правоотношения будет нести ответственность. А раз этого нет, то его действия могут трактоваться и оцениваться произвольно. По всем мировым и российским стандартам это недопустимо. В том числе об этом многократно говорил в своих решениях Конституционный суд. То есть любой «резиновый» закон не имеет права на существование. Тем более, рассматриваемый. Потому что он резиновый многажды. Во-первых, не понятно, кто такие эти самые «причастные» к деятельности экстремистских и террористических организаций, которых предлагается ограничить в праве на участие в управления государством. В проекте сказано, что это сторонники и рядовые члены. Стою я, допустим, в стороне неподалеку от офиса – я уже сторонник? А если рядовые члены – то значит ли это, что у организации непременно должно быть членство как у политической партии, например? Во-вторых, не ясно, что значит «консультировал, оказывал организационно-методическую поддержку или помогал каким-то иным способом»? Консультировать можно и процесс мытья окон в офисе, а поддержку оказывать пирожками и термосами с кофе в холодное время года. Кто такие сторонники и рядовые члены организаций? А если такового нет, то как тогда? Именно поэтому у специалистов, оценивающих этот правовой «шедевр», закономерно возникают опасения, что он может коснутся десятков или даже сотен тысяч граждан России, которые по каким-то не вполне внятным субъективным причинам не угодят кому-либо из властей предержащих или правоприменителям.

Четвертое и далее. Поправки предлагается ввести в силу с момента их официального опубликования, а не через десять дней после оного, как положено по закону. Проект и пояснительная записка оформлены недолжным образом… Можно этот список продолжить. Но надо ли? И так уже все понятно – это откровенный правовой брак, недопустимый в нормальном государстве.

Как бы не пытались его инициаторы спрятаться за обтекаемостью своих формулировок, всем все понятно – и зачем эти поправки, и против кого они направлены, и почему такая спешка. Главное – не допустить к выборам реальных конкурентов и удержать власть любой ценой, объявив всех экстремистами и террористами.

Так нельзя. Но очень хочется. А раз очень хочется, то, значит, можно. Ибо, конечно же, совершенно недопустимо терпеть на политической арене России наличие настоящих борцов с коррупцией, политических оппонентов и прочей разно— и вольнодумной публики, сомневающейся в легитимности принадлежности власти авторам законопроекта и иже с ними.

Источник: Эхо Москвы, 19.05.2021