Леонид Никитинский, журналист, кандидат юридических наук, лауреат Премии МХГ

В зале на открытии выставки к 100-летию Елены Боннэр яблоку негде было упасть. О чем это?

^{Фото: Светлана Виданова / «Новая газета»}

Такого числа людей, сколько пришло вечером 15 февраля в Сахаровский центр*, здесь еще не видели, если не считать прощания с Борисом Немцовым в 2015 году и Сергеем Ковалевым в 2021-м. На этот раз мы прощались с самим Сахаровским центром: после предъявления к нему в январе требований об освобождении помещений, предоставленных ему в безвозмездное и бессрочное пользование четверть века назад, всем уже понятно, что выставка, посвященная 100-летию со дня рождения Елены Боннэр, в этой «Сахарнице» станет последней.

Боннэр, как и академику Андрею Сахарову, к такому было не привыкать. Первый раз ее изгнали из комсомола в восьмом классе — в 1938 году, когда она отказалась отречься от репрессированных родителей. Потом, в 1953-м, несмотря на тяжелое ранение, полученное во время службы медсестрой санитарного поезда во время войны, ее исключили из института за высказывания против «сионистского заговора». В 1972 году она уже сама вышла из КПСС и в 1976-м стала одним из основателей Московской Хельсинской группы. В 1980 году поехала с Сахаровым в ссылку в Горький, где в 1984-м была осуждена за «клевету на советский общественный и государственный строй». В 1990-м инициировала создание Общественной комиссии по сохранению наследия Сахарова, которой и были предоставлены помещения Сахаровского центра.

^{Фото: Светлана Виданова / «Новая газета»}

Я посчитал число крючков на вешалке в бывшем каретном сарае, заваленной верхней одеждой в три слоя, — их там примерно 80. В зале, где яблоку негде было упасть, многие все равно ходили в куртках и пальто — так на круг получается человек 500. Но на дорожке вдоль сквера, хорошо известной гостям центра и раньше постоянно забитой, оставались места для стоянки. Эта любительская социология дает представление о том, кто именно пришел проститься с «Сахарницей».

Покуда физически мы — это 60+. Дети уехали, но в мыслях — с нами, а с ними мир. Им будет куда вернуться, так как нас отсюда не выкурить. Сахаровский центр эвакуировал архив, конференции можно устраивать в онлайне, а воодушевляющий пример Боннэр свидетельствует, что и под жестким прессом кому-то удавалось сохранять русскую культуру и общечеловеческую совесть.

Дочь Боннэр Татьяна, которая приветствовала собравшихся по скайпу из Бостона, сказала две важные вещи: ее маму, как и Сахарова, в России продолжают ненавидеть, а главным разочарованием Елены Георгиевны, проведшей с ней последние годы (она скончалась в 2011 году), было то, что «России Сахаров не нужен».

Ну нет: раз ненавидят одни, значит, другим он еще как нужен. Мы пришли сообщить об этом: в ближайшие годы философия Сахарова о мире будет востребована больше, чем это могло быть в СССР во время холодной войны.

^{Рабочий стол Елены Георгиевны Боннэр. Фото: Светлана Виданова / «Новая газета»}

^{Основная постоянная экспозиция в Сахаровском центре. Фото: Светлана Виданова / «Новая газета»}

^{Владимир Лукин и Наталья Самовер, хранитель музея на открытии выставки, посвященной столетию со дня рождения Елены Георгиевны Боннэр. Фото: Светлана Виданова / «Новая газета»}

^{Кшиштоф Краевски, посол Республики Польша в Российской Федерации оставляет памятную запись. Фото: Светлана Виданова / «Новая газета»}

^{Ян Рачинский, председатель правления Международного общества «Мемориал»**. Фото: Светлана Виданова / «Новая газета»}

^{Юрий Рост. Фото: Светлана Виданова / «Новая газета»}

^{Дочь Елены Боннэр Татьяна Янкелевич, трансляция Zoom. Фото: Светлана Виданова / «Новая газета»}

^{Фото: Светлана Виданова / «Новая газета»}

^{* Сахаровский центр был включен в 2014 году в реестр иноагентов. А в 2022 году был признан «нежелательной организацией» по требованию Генпрокуратуры РФ.}

^{** Признан Минюстом иностранным агентом.}

Источник: Свободное пространство, 16.02.2023