Данное сообщение (материал) создано и (или) распространено иностранным средством массовой информации, выполняющим функции иностранного агента, и (или) российским юридическим лицом, выполняющим функции иностранного агента. 

Случилось то, чего не было очень давно: позиции России и Совета Европы совпали хотя бы по одному важному вопросу. Более того — Россия сошлась во мнении даже со странами НАТО. Органы СЕ (в том числе представители стран НАТО в них) выразились определенно: «Российская Федерация больше не может быть государством-членом организации». С другой стороны, Министерство иностранных дел Российской Федерации столь же определенно заявило: «Пусть наслаждаются общением друг с другом, без России».

Каким ты был, таким ты и остался

Формальные последствия исключения из Совета Европы с точки зрения доступности для россиян Европейского суда по правам человека ясны как день. С 16 марта 2022 года они смогут подать туда жалобы только на те нарушения, которые совершены до этой даты. Их суд должен рассмотреть, а Российская Федерация — исполнить его решения. Это формально. Фактически же даже юристы не уверены, что так оно и будет. Пока же ЕСПЧ «временно приостановил» работы с российскими жалобами.

В Amnesty International это уже ⁠назвали «трагедией для жертв злоупотреблений Кремлем», ⁠потому что, по словам ⁠директора Amnesty International по Восточной Европе и Центральной Азии Мари Стразерс, «те, кто больше ⁠всего нуждается в гарантиях ⁠против ⁠нарушений прав человека в сегодняшней ⁠России, будут их лишены».

Еще в 2018 году, когда вопрос об исключении России возник впервые, российские правозащитники тоже просили СЕ пожалеть российский народ, которому ЕСПЧ «дает надежду на справедливость» и уверяли, что «тысячи решений Суда оказали значимое положительное воздействие на российское законодательство и судебную практику».

Три года спустя Парламентская ассамблея Совета Европы сочла «положительное влияние» не настолько «значимым», чтобы считать Россию государством действительно приверженным Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод (она же Европейская конвенция по правам человека, ЕКПЧ), за соблюдением которой следит ЕСПЧ. И дело здесь не в количественном соотношении выполненных и невыполненных решений Страсбургского суда, а в том, что десятки (как минимум) проигнорированных решений касаются смысла Конвенции и сути обязательств, взятых на себя Россией при вступлении в Совет Европы.

Сам ЕСПЧ ежегодно публикует списки «ключевых» рассмотренных им дел, «решений особой важности». Из дел против РФ к «особо важным», то есть, по которым Суд признал нарушения Конвенции, за период с 2017 по 2021 годы, отнесено всего десять. «Значимость» влияния ЕСПЧ на законодательство и судебную практику России нужно оценивать по реакции властей на выполнение именно этих решений.

Перечислю эти дела:

• непропорциональное применение государством силы при штурме захваченной террористами школы в Беслане;
• фальсификация выборов и отказ в пересчете голосов в Санкт-Петербурге в 2011 году;
• аресты и уголовное преследование за организацию «несогласованных» мирных собраний;
• лишение ЛГБТ-людей свободы выражения мнения (закон о запрете «гей-пропаганды»);
• захоронение потерпевшего от преступления без уведомления родственников;
• отказ в справедливой компенсации 1 500 гражданам Грузии, незаконно задержанным и выдворенным из России в 2006 году;
• длительное удержание беженцев в транзитной зоне аэропорта;
• отсутствие эффективного расследования убийства Александра Литвиненко;
• преступления против гражданских лиц в ходе войны с Грузией в 2008 году;
• массовые нарушения прав человека в Крыму.

Почти во всех этих случаях речь идет о массовых и систематических нарушениях Конвенции и ни в одном из них Россия не приняла мер общего характера, то есть не изменила законодательство, не привлекла виновных к ответственности. Более того — демонстративно продолжила применение норм, признанных неправовыми, как в случае с законом о «гей-пропаганде», например. Такое поведение обычно называется неуважением к суду.

На фоне освобождения от ответственности виновных в массовой гибели заложников, убийствах и исчезновении гражданских лиц в ходе вооруженного конфликта, массовых фальсификаций выборов и т.д. разговоры о «значимом положительном воздействии» решений Страсбургского суда на отдельные нормы уголовного и уголовно-процессуального законодательства страны (а оно, безусловно, было) просто нелепы. Во всяком случае, с точки зрения стандартов СЕ. Да, российские юристы могут быть в восторге, но по европейским стандартам восторги неуместны.

Правительства, подписавшие ЕКПЧ, заявили о своей приверженности «основным свободам, которые являются основой справедливости и всеобщего мира». Двадцать шесть лет действия этого документа в России не принесли ей и остальной Европе ни всеобщего мира, ни справедливости.

Что же касается российского народа, который теперь лишен доступа к лучшему в мире механизму защиты прав человека, то, по справедливому замечанию лидеров СЕ, это сделали не они, а российские власти своими действиями. Трагедия жертв нарушений прав человека в России не в том, что они теперь не могут обратиться в ЕСПЧ, а в том, что у них такие власти. Подменять одно другим значит не понимать значения слова «трагедия» и употреблять его всуе.

Отмена моратория на смертную казнь: шансы повышаются?

«Лишь бы смертную казнь не вернули», — говорят те, кто понимает, что ЕСПЧ не был гарантом соблюдения прав человека в России. Действительно ли отмена моратория на смертную казнь неизбежна после исключения из Совета Европы? У этого вопроса есть две стороны: юридическая и политическая.

О юридической стороне вопроса уже многое сказано: мораторий «держится» не на одном только шестом Протоколе к Европейской конвенции. Тем более, что его-то наша страна даже не ратифицировала, то есть обязательств по смертной казни перед Советом Европы, строго говоря, никогда не имела.

«Смертная казнь отменяется» — гласит первая статья Протокола. Никаких оговорок и отступлений, кроме введения смертной казни в военное время (статья 2), не позволяется. Тем не менее, в России смертную казнь никто не отменял. Смертные приговоры не выносятся и не исполняются, но высшая мера наказания остается в Уголовном кодексе.

Политически тема возобновления казней «заиграла» после реплики Дмитрия Медведева о «хорошей возможности» восстановить смертную казнь для «опаснейших преступников». Обратим внимание: прозвучала она 26 февраля, после решения Комитета министров о приостановке полномочий России в органах Совета Европы. Об исключении или добровольном уходе тогда еще речи не было ни с одной стороны.

Угрозы вернуть смертную казнь и раньше звучали каждый раз, когда возникала напряженность в отношениях с СЕ. Это такая стандартная форма шантажа: «Держите нас семеро — мы контуженные, за себя не отвечаем». По тону медведевская реплика — в том же ряду. Каких-то реальных действий по изменению сложившейся практики такие эскапады не предполагают.

За пару месяцев до высказывания Медведева, когда еще ничто не предвещало нового кризиса с СЕ, на возможность отмены моратория намекал председатель Конституционного суда Валерий Зорькин. Он отметил, что, несмотря на действующий бессрочный мораторий, в будущем ничего исключать нельзя, а вопрос о смертной казни не будет снят, «пока существуют умышленные убийства». При этом Зорькин не только не призывал вернуть смертную казнь, но и выражал надежду, что этого не произойдет. Надежду эту он связывал не с членством в Совете Европы, а с укреплением правопорядка внутри страны.

Теперь же, когда Россия больше не в СЕ, а страхи неминуемого возвращения смертной казни (которую часто путают с расстрелами без суда и следствием за все что угодно) у прогрессивной общественности обострились до предела, российские официальные лица говорят разное. Например, некие чиновники фракции ЛДПР в Государственной думе заявили о необходимости референдума по данному вопросу. Его, конечно, не будет, хотя бы потому что в нынешней экономической и политической ситуации властям точно не до организации референдумов.

Член Совета Федерации Андрей Клишас считает, что «Россия не будет пересматривать свою позицию о невозможности отмены моратория на смертную казнь». Аналогичного мнения придерживается Уполномоченная по правам человека в РФ Татьяна Москалькова. А вот секретарь Совета по правам человека при Президенте Валерий Фадеев не против введения смертной казни для военных преступников. Высшие должностные лица — Президент, Председатель Конституционного суда и т.д. — на эту тему вообще не высказываются.

Разноголосье, молчание первых лиц и, в целом, вялое обсуждение на государственном уровне может говорить о том, что политического решения об отмене моратория нет и вопрос о нем вряд ли стоит в актуальной повестке.

Позитивное событие

Еще один страх, связанный с исключением из Совета Европы: это якобы окончательно убивает движение за демократию и верховенство права внутри России. Об этом прямо говорилось в уже упоминавшемся «Меморандуме» российских правозащитников три года назад:

Такой шаг имел бы необратимые последствия, поскольку положил бы конец трудной борьбе российского общества за то, чтобы страна стала важной частью Европы на основе общих норм и ценностей демократии, верховенства закона и уважения прав человека.

Такой апокалиптический прогноз не подтверждается, во-первых, историей самого российского движения за демократию и права человека. Оно началось задолго до вступления России в СЕ и даже задолго до того, как такое вступление кто-то мог себе представить. Своих важнейших на сегодняшний день побед — падения коммунистического режима и открытия страны для внешнего мира — оно также добилось до вступления в эту организацию. Хотя бы поэтому нет оснований полагать, что это движение остановится только потому, что сегодня Россия оказалась за ее порогом.

Наш путь к демократии и верховенству права оказался труднее и дольше, с более глубокими откатами, чем у наших ближайших соседей. На то есть исторические причины. Однако, это наш путь, и даже если ему суждено прерваться, то точно не из-за исключения из Совета Европы.

Во-вторых, Россия — не первая страна, покидающая Совет Европы. Мы вторые, а первой была Греция, которая вышла из организации после установления в стране военной диктатуры. Остановило ли это демократическое движение в Греции? Наоборот.

Бывший премьер-министр Греции Георгиус Папандреу сказал: Моя страна, Греция, была выгнана из Совета Европы в 1970-х… Это решение укрепило нашу борьбу за демократию и свободу.

Совет Европы не может приблизить государства к идеалам прав человека, верховенства закона и демократии. Однако СЕ был одним из инструментов сторонников этих идеалов в России. В этом смысле борьба за членство России в организации не ее борьба, а наша. Точнее — это борьба за демократию и свободу. Тем в России, кому ценности и принципы Совета Европы действительно важны, теперь просто придется признать: для того, чтобы Россия когда-нибудь в него вернулась, надо не на жалость давить, а делать все возможное внутри страны, чтобы самим соответствовать этим ценностям и принципам.

Вопрос «Кого Совет Европы наказал исключением России — правительство страны или ее народ?» мы задаем от чрезмерного эгоцентризма. Это решение — не наказание и не награда. Оно принято для защиты европейской правовой системы и ценностей. Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод вместе с самим СЕ существовали до вступления в него России и будут существовать независимо от проводимой ею политики.

Убежденного пьяницу выгоняют из общества трезвенников не для того чтобы его, пьяницу, наказать. Это делается для защиты остающихся трезвенников и правила трезвости.

Совет Европы должен бороться за свою легитимность, которая основана исключительно на воле и способности его членов сотрудничать. Никаких инструментов принуждения к соблюдению своих принципов у организации нет. Поэтому исключение тех, кто сотрудничать не хочет или не может, — единственный способ сохранения организации

Когда в 2018–2019 гг. вопрос о членстве России встал первый раз, аналитики задавались вопросом: чем пожертвует Совет Европы — принципами ради денег, или наоборот? Тогда выбрали первый вариант, сегодня — второй. И это безусловно позитивная новость.

Источник: журнал "Будущее" на платформе Republic **

* признан на территории Российской Федерации иностранным СМИ, выполняющим функции иностранного агента

** Учредителем является общество с ограниченной ответственностью «Москоу диджитал медиа», внесенное Министерством юстиции РФ в реестр иностранных средств массовой информации, выполняющих функции иностранного агента.