Говорят, даже из безвыходного положения можно найти как минимум два выхода. Проблема дефицита рабочих рук, возникшая в России из-за пандемии, — не исключение. Закрытые границы лишили нашу страну нескольких миллионов гастарбайтеров, которые были палочкой-выручалочкой не только в строительстве, но и в ЖКХ, торговле, службе быта, на полях и огородах. Выходов и здесь нашлось два.

Первый выход — поднять зарплату, после чего вакансии вдруг начинают заполняться не мигрантами, а местными жителями. Второй — создавать «окна» на южных границах, через которые завозить в страну группы уже законтрактованных и прошедших проверку на коронавирус гастарбайтеров. А на прошлой неделе нашелся и третий выход — заменить мигрантов своими уголовниками, отбывающими наказание в исправительно-трудовых колониях, которых в стране аж 874 (без учета тюрем).

Идею подал директор ФСИН Александр Калашников: «Недавно наш президент встречался с руководителями ближнеазиатских регионов — Узбекистан, Таджикистан. Речь шла о том, как наладить поток мигрантов для объектов, где не хватает рабочей силы. Ну вот, мы реально можем эту силу предоставить». Генерал пояснил, что в исправительных учреждениях содержатся около полумиллиона уголовников, из которых 188 тысяч имеют право на исполнение наказания в виде принудительных работ.

Российские зэки и нынче не сидят без дела: шьют униформу для полицейских и спасателей, сколачивают тару, куют каминные наборы... Это, конечно, не сталинский ГУЛАГ, через который когда-то прошли 25 млн человек (из них умер каждый 15-й — без учета тех, кто подорвал в лагерях здоровье). Российская ФСИН, предлагая свой контингент для восполнения рабочей силы, обещает, что для труда заключенных будут созданы достойные условия.

«Человек будет трудиться в рамках общежития или снимать квартиру, или работодатель ему предоставит условия для проживания с семьей. Он будет получать достойную зарплату» — это не рекламный клип кадрового агентства, а цитата из выступления генерала Калашникова.

Предложение тюремного ведомства уже одобрил министр юстиции Константин Чуйченко. И поддержали в Следственном комитете России, назвав идею «большим шагом для социальной адаптации осужденных».

«Трудоустройство осужденных лиц и освоение ими новой профессии будет способствовать дальнейшей ресоциализации данной категории граждан, что соответствует целям социального предпринимательства» — это формулировка из заключения правительства РФ.

В общем, серьезных возражений ни у кого нет, властям осталось лишь провести через Госдуму соответствующий закон. Тем более, «трудовое перевоспитание» российских уголовников уже началось в Московской области, в южных регионах. В Подмосковье запланировали увеличить посевные площади с 529 тысяч гектаров до 614 тысяч. А весной выяснилось, что в полях, семенах и даже в сельхозтехнике недостатка нет, а работать на земле некому. «На весеннюю страду требовалось примерно 5,5 тысячи человек дополнительно, — говорит министр сельского хозяйства и продовольствия области Сергей Воскресенский. — Раньше на такие работы привлекали мигрантов, а нынче их нет». В поле отправили осужденных по «легким статьям» УК. Тех, у кого в приговорах значатся «исправительные работы», кто содержится не в колонии, а на поселении в «исправительных центрах». Такой рабсиле очень обрадовались в агрохолдингах: на работу не опаздывают, не увольняются в разгар сезона... Теперь глава областного Минсельхоза рассчитывает привлекать эти кадры на постоянной основе, для чего «исправительные центры» планируется создать во всех муниципалитетах.

Аналогичные планы у руководителей Астраханской и Волгоградской областей — лидеров по производству овощей и ягод, нуждающихся в 30 тысячах сезонных рабочих ежегодно. Мелкие уголовники для хозяев сельхозпредприятий куда выгоднее трудовых мигрантов, у которых в последние годы выросли требования к оплате труда...

Теоретически все должны быть довольны: волки сыты, овцы целы. Но кто постарше, тот помнит, как в советские времена с лучшими намерениями для борьбы с пьянством были организованы «лечебно-трудовые профилактории» — ЛТП. А затем использование принудительного и почти дармового труда любителей «зеленого змия» так понравилось, что эти полутюрьмы при заводах и фабриках начали плодиться сотнями и многим людям изрядно попортили жизнь.

Не повторится ли эта история? В начале 2000-х численность заключенных в России приближалась к миллиону — вдвое больше нынешнего. Потребовалась длительная работа по гуманизации отечественного законодательства, сократившего численность «Руси сидящей». Но что будет, если в стране снова вырастет спрос на рабсилу в виде зэков?

Есть и другая опасность — воссоздания в стране крупных центров «рабского труда». Министр юстиции Константин Чуйченко уже заявил, что его ведомство ведет переговоры с крупными инвесторами, целью которых является создание в РФ центров исправительных работ с количеством трудоустроенных заключенных свыше 1 тысячи человек. А РЖД уже прорабатывает вариант привлечения к сооружению БАМа-2 заключенных. Причем это план долгосрочный, вторую очередь БАМа предполагается сооружать до 2030 года. Фактически это будет воссоздание приснопамятного БАМлага, функционировавшего на Дальнем Востоке в 1932-1938 годах. Тогда на стройке умерли около 40 тысяч человек...

Еще один крупный проект: использовать лагерников для уборки Арктики — сбора, утилизации и вывоза накопившегося за последнее столетие мусора на арктическом побережье России и островах Северного Ледовитого океана.

Между тем беда всех больших исправительных лагерей — установление в них образа жизни «по понятиям», с беспредельной «двойной властью»: сверху — начальства и охраны, снизу — уголовных авторитетов. Известный российский правозащитник, основатель фонда «В защиту прав заключенных», член Московской Хельсинкской группы Лев Пономарев утверждает, что в самой идее привлечения к труду больших коллективов уголовников есть риск появления ГУЛАГа-2, где будут процветать насилие и поборы, а средства, выделяемые на обустройство заключенных, начнут разворовываться.

И главный вопрос: кому выгодно массовое привлечение зэков к строительным, сельскохозяйственным и прочим «общественно-полезным» работам? Принудительный труд не бывает высокопроизводительным. Известный историк Леонид Бородкин рассказывает: «Перед ГУЛАГом изначально стояла задача быть на самообеспечении. Но и в 1930-х, и особенно после войны руководство ГУЛАГа било в колокола: не можем решить эту задачу, слишком низкая производительность труда — 40% по сравнению с трудом вольнонаемных».

Хотя все на свете относительно — и в нынешней России даже труд зэка для работодателя выгоднее труда гастарбайтера. Работающему заключенному в системе ФСИН платят в среднем 5,5 тысячи рублей в месяц — меньше половины минимального размера оплаты труда, установленного законодательством. Наверное, на «уборке Арктики», строительстве БАМа-2 и даже на сельхозработах в Подмосковье работодатель-бизнесмен, нанявший зэков, будет платить им больше. Но не выше, чем оплачивается в России труд гастарбайтера из Средней Азии. На уровень доходов гастарбайтера ориентируются и при определении зарплаты российского работника.

Кто выигрывает от этого? Не государство, не страна, не ее население, которое нищает.

А в это время

Недавно полномочный представитель президента РФ в ДФО Юрий Трутнев, ознакомившись с уровнем оплаты труда, возмутился и предложил увеличить налоги на дивиденды тех предприятий, руководство которых не повышает зарплату с учетом роста рыночных цен. Идея рассматривается в Минфине. Цель понятна: низкие зарплаты должны быть невыгодны работодателю. Но если наш рынок труда будет заполнен согласными на грошовые заработки трудовыми мигрантами, а сюда еще выплеснется пара сотен тысяч заключенных, вынужденных трудиться почти задаром по приговору суда, нищета никогда не покинет Россию.

Автор: Александр Дмитриев

Источник: Труд, 28.05.2021