Адвокат, юрист-международник, член Московской Хельсинкской группы Каринна Москаленко опубликовала заметку «Четверть века с Европой?», посвященную 25-летию вступления России в Совет Европы. Ей отвечает Иван Солтановский, постоянный представитель России при Совете Европы.

Уважаемая Каринна Акоповна,

Прочитав Вашу заметку «Четверть века с Европой?», опубликованную на сайте «Эхо Москвы» 12 марта с.г., вынужден обратить внимание на ряд неточностей.

Прежде всего не могу согласиться с Вашей оценкой, что юбилей четвертьвекого членства России в Совете Европы «прошел тишком…» Да, пышных торжеств не было, да и согласитесь, они бы странно смотрелись на фоне пандемии коронавируса и действующих строгих санитарно-эпидемиологических мер.

Мы дорожим здоровьем людей и не хотим подвергать их опасности. Поэтому был выбран преимущественно интерактивный формат празднования этой безусловно значимой даты. Постпредство России при СЕ запустило в социальных сетях акцию #RussiaCoE25. В ней уже приняли участие Генеральный секретарь Совета Европы М.Пейчинович-Бурич, Председатель Парламентской Ассамблеи (ПАСЕ) Р.Дамс, Генеральный директор Совета Европы по правам человека и верховенству права Х.Якумопулос, Генсекретарь Совета Европы в 1989-1994 гг. К.Лялюмьер, Председатель ПАСЕ в 2005-2008 гг. Р.ван дер Линден, Председатель Комитета Государственной Думы по международным делам Л.Э.Слуцкий, председатель правления Российского исторического общества К.И.Могилевский, Губернатор Ленинградской области А.Ю.Дрозденко, председатель Государственного Совета Республики Татарстан Ф.Х.Метшин и многие другие. Ознакомьтесь! Очень интересно, а главное дает представление о реальной работе России в Совете Европе, которая отнюдь не сводится к взаимодействию с ЕСПЧ.

Россия эффективно работает в Совете Европы на протяжении 25 лет в таких сферах, как социальная защита населения, здравоохранение, борьба с фальсификацией медицинских препаратов, защита персональных данных, миграция, искусственный интеллект, работа с молодежью, спорт, экология, культура, туризм, борьба с расизмом и дискриминацией, кинематограф и преподавание истории и т.д. Наша совместная работа с Советом Европы в этих областях ведет к выработке сбалансированных решений и их последующему внедрению в законодательство и правоприменение в наших странах. Совместными усилиями мы ищем ответы на вызовы современности.

В своей заметке Вы приводите цитату из выступления замминистра иностранных дел А.В.Грушко: «Мы готовы работать в Совете Европы, но на основе его устава», а далее развиваете мысль о том, что под этой фразой подразумевался, дескать, отказ признавать юрисдикцию ЕСПЧ. Но в выступлении А.В.Грушко об этом речи не шло. Вырванная из контекста цитата подразумевала только то, что Россия не допустит вольной трактовки Устава кем бы то ни было.

Что же касается ЕСПЧ, то нельзя не согласиться с тем, что исполнение решений Страсбургского суда, наравне с реализацией положений 68 конвенций, к которым присоединилась наша страна, стало важным инструментом по гармонизации российского законодательства с общеевропейскими стандартами, в выработке которых участвует и сама Россия будучи членом Совета Европы.
Мы знаем много примеров, когда решения ЕСПЧ выливались больше чем в решение проблемы одного человека. Например, пилотное постановление ЕСПЧ «Бурдов-2» от 15 сентября 2009 года, вместе с созвучными ему позициями Конституционного и Верховного Судов Российской Федерации позволило исправить системную проблему неисполнения или чрезмерно длительного исполнения приговоров российских судов. Создание соответствующего внутригосударственного средства правовой защиты дало возможность гражданам добиваться эффективного выполнения судебных решений по вопросам социальных выплат инвалидам и пенсионерам, предоставления квартир военнослужащим, надлежащего оказания услуг ЖКХ и т.д.

В соответствии с рядом постановлений ЕСПЧ были предприняты кардинальные шаги по гуманизации российской пенитенциарной системы, созданию достойных условий содержания в следственных изоляторах, решению проблем нехватки пространства и спальных мест в камерах, антисанитарии и отсутствия естественного освещения. Эта работа продолжается и сегодня.

В целом с 1998 г. в ЕСПЧ поступило более 173,5 тысяч жалоб в отношении России, из них сегодня на рассмотрении Суда остаются лишь 14 тыс. При этом, по данным Минюста России, нами выполнены порядка 95% всех постановлений ЕСПЧ – внушительная статистика.

Позволю себе не согласиться и с Ваши выводом о том, что выход России ничего не изменит для Совета Европы. Убежден, что такой выход России будет означать крах Организации. Понятно, что потеряв Россию, Совет Европы не прекратит свое существование. А вот «Большой Европы», которую олицетворяет эта Организация, больше не будет. Ведь именно членство Российской Федерации дало Совету Европы статус по-настоящему общеевропейской организации, сильно продвинув решение задачи построения единого гуманитарно-правового пространства от Лиссабона до Владивостока.

К тому же, поверьте мне – я говорю это на основе ежедневного опыта работы, произойдет окончательная эрозия сущности Совета Европы как многопрофильной организации. Во времена недавнего кризиса, связанного с неправомерным лишением прав российских парламентариев, когда ребром стал вопрос о нашем выходе, наиболее радикально настроенные западные партнеры рельефно обозначили будущее Организации без России. Здравоохранение – долой, борьбу с терроризмом и наркотрафиком – долой, молодежь, спорт, культуру, социалку, инвалидов, межрелигиозный диалог – все долой.

Если все эти направления работы СЕ прекратят работу, что останется? ЕСПЧ? При всем уважении к Суду — не однобоко ли? А как тогда быть с выполнением статьи 1 Устава Совета Европы, постулирующей необходимость достижения большего единства во имя защиты и осуществления общих идеалов и принципов и содействия экономическому и социальному прогрессу?

Не знаю как Вам, Каринна Акоповна, а для меня и моих коллег такой Совет Европы в сильно урезанном географически, политически и функционально виде, стал бы весьма малопривлекательной организацией.

Источник: Эхо Москвы, 16.03.2021